Увертюра - [14]

— Так любишь свое ремесло, что не готов променять его не что-то иное?

— Не скажу, чтоб у меня был слишком уж большой выбор.

— И тем не менее, выбор был, — подмигнула Биара. — А значит, ты в любой момент можешь стать кем-то еще. Не у многих есть такая роскошь.

— Роскошь?

— Выбора. Детям крестьян намного сложней выбрать путь ремесленников, а детям знати — стать странствующими менестрелями. Иногда за такое приходится дорого расплачиваться. Ты же можешь попросту оставить свое прежнее дело и заняться чем-то еще. Не отягощенный прошлым, без якоря и багажа за плечами — так намного проще начать новую жизнь, какой бы она не была.

— А если мне нравится все таким, каким оно есть сейчас?

— Тогда ты и в самом деле счастливчик, — искренне улыбнулась Биара.

Когда певица закончила балладу и решила отдохнуть, уступив музыкантам, те принялись наигрывать веселый, жизнерадостный мотивчик, под который тут же начали танцевать молодые посетители. Места у помоста с артистами было немного, но юноши с девушками все равно сумели задорно плясать, вовсю наслаждаясь вечером. Биара с интересом за ними наблюдала. Как и ожидалось, не прошло много времени прежде, чем она вновь заговорила. Правда, на этот раз вопрос сумел его удивить:

— Хьюго, а ты умеешь танцевать?

— Боюсь, что нет.

— Жаль… — с неподдельным огорчением вздохнула она, снова переведя взгляд на пляшущих юношей и девушек. — Если бы умел, я бы не раздумывая утащила тебя танцевать! С таким-то партнером, мне бы все девушки обзавидовались.

Хоть похвала прозвучала искренне, оттого будучи еще более приятной, Хьюго совершенно не знал, как на нее ответить, поэтому отвел взгляд, смущенно кашлянув. Биара, казалось, не обратила на него внимания, продолжив:

— Действительно жаль… Я вот очень люблю танцевать, но мне всегда не с кем.

— Это ужасно, — серьезно кивнул он.

Девушка не оценила его шутки: ее темные глаза сердито сверкнули, когда она вопросила:

— Ах значит, потешаться надо мной будешь?

— Ни в коем случае, госпожа травница.

Биара сощурилась, пристально глядя на него. От ее взгляда Хьюго могло сделаться не по себе, если бы в этот миг она не показалась ему такой забавной.

— Похоже, вы недостаточно серьезно ко мне относитесь, господин наемник. Вы оскорбили мою честь своим неуважением, и в качестве компенсации я требую заключить сделку. Если выиграю, мы отправимся прямиком к музыкантам, и я научу вас танцевать.

— Очень интересно. А если проиграешь?

Она задумалась. Пошарив рукой в поясных мешочках, извлекла из них небольшой сухоцвет, положив его на стол между ними. Он был желтым, с круглой короной из множества крохотных лепестков, из-за которых цветок казался мягким и приятным на ощупь. Его основу удерживал плотный зеленый «воротник», а лепестки походили на узкие, переплетенные между собой травинки.

— Я зову это «долгом травницы», — пояснила Биара. — Если мне нужна чья-то помощь, но я не могу за нее расплатиться, то предлагаю людям этот цветок в знак того, что я у них в долгу, и они всегда могут рассчитывать на мою помощь. Зачастую все соглашаются — в нашем мире благосклонность травников и целителей бывает крайне полезной.

— Вот как, — усмехнулся Хьюго. — Получается, этот сухоцвет исполняет роль векселя, позволяющего обратиться к тебе за помощью? Никаких скрытых свойств, вроде приворотов, отворотов и всего прочего?

— Я травница, а не болотная ведьма, — снисходительно фыркнула Биара. — И полагаюсь только на знания и мудрость книг, а не на волшебство и обман с целью выманить побольше денег у влюбленных простофиль. Мои снадобья предназначены для помощи людям, а не обмана.

— Надеюсь, ты простишь мне подобное пренебрежение, — негромко рассмеялся он, позабавленный ее искренним негодованием. — Я не хотел тебя обидеть, а всего лишь неправильно донес свою мысль. Мне хотелось понять, принесет ли эта вещица пользу, раз уж наши ставки настолько высоки. Например, если я подброшу этот цветок в котелок врагам, прямо как ты накануне, то избавит ли это меня от лишних проблем, а их от жизни?

— Нет, конечно, — нахмурилась Биара, совершенно не разделяя его веселья. — Цветок зовется «сердцем храбреца» — «оккан-э тав» на эльфийском. Для здешних мест очень редкий экземпляр, поэтому я выращиваю его самостоятельно. Ни о каких токсичных свойствах нет и речи… как, впрочем, и целительных. Я бы ни за что не стала давать людям то, что может навредить их жизни… или жизни других.

— Значит, это просто красивый, но бесполезный цветок. И ты хочешь, чтобы ради него я рискнул опозориться перед всеми в таверне? Не говоря уж о рисках и нашем задании…

— Ох, да брось! Мы ведь еще даже не решили, в чем будет заключаться спор, а ты уже идешь на попятную! Как-то не очень соответствует образу бесстрашного наемника, — она подмигнула.

— И как же ты хочешь поспорить? — вздохнул Хьюго, пропустив насмешку мимо ушей.

Биара осмотрелась, подыскивая подходящее испытание. Неподалеку от них висела доска с нарисованной мишенью. Обычно в такие было принято метать ножи, но поскольку в таверне постоянно пребывало множество пьяных и не всегда дружелюбно настроенных людей, вместо них оставили парочку острых дротиков, которые, судя по количеству зазубрин и дырок в стене, пользовались успехом.