Утренние голоса - [4]

Мать не ждала такого ответа. Лицо у нее вдруг стало доброе-доброе, и она рассмеялась.

Олегу показалось, что огорчениям пришел конец. Но как только вышел он на улицу, велосипед снова подвел хозяина. Зацепившись за штакетник, Олег не досчитался на пиджаке пуговицы. Ему не хотелось больше огорчать маму, и он снова прибежал к отцу.

Отец в это время чинил поломанный утюг и на его слова даже не повернул головы. Тогда Олег положил перед ним пуговицу:

— Пришей, пожалуйста, папа.

— Ты видишь, я занят. Сейчас вернется мама, пришьет, — услышал он в ответ.

Олег закрылся в спальне и сам пришил пуговицу. Довольный, с чувством собственного достоинства, он надел пиджак и направился на улицу. Но когда в коридоре застегнулся, увидел, что воротник пиджака перекосило, одна пола поднялась выше другой.

«Что за чудеса! — подумал он. — Пришил одну пуговицу, а другие сами перешились».

Он вернулся в спальню, срезал пришитую пуговицу и снова застегнулся. Воротник и полы оказались на своих местах.

«Вот чудеса!» — прошептал он.

Когда вернулась мама, Олег молча протянул ей оторванную пуговицу.

Мать вздохнула и взяла иголку. Пришивая пуговицу, она снова завела разговор о велосипеде, но Олег заявил:

— Все-таки я научу его слушаться!

Он вывел из кладовой велосипед, но не успел проехать и двух шагов, как зацепился за кресло и полетел на пол. Хотел улыбнуться, да боль и обида взяли верх, и он заплакал.

Мать подхватила сына на руки, уложила в постель и погладила ушибленное место. От прикосновения ее руки боль сразу стихла.

— Что же ты плачешь? — сказала она. — Человека всегда что-то подводит, когда он учится. Думаешь, циркачи-велосипедисты не падали?

Олег улыбнулся, притих, а потом спросил:

— Мама, почему говорят, что у нашего папы золотые руки?

— Потому что они все умеют делать.

— Но почему он не смог постирать мне рубашку и пришить пуговицу? А ты все сделала.

— Зато папины руки собирают на заводе самые сложные машины.

Олег подумал и спросил:

— А какие руки у тебя?

— Самые обыкновенные, — улыбнулась мама и сняла ладонь с ушибленного места, которое уже нисколько не болело.

— У тебя мамины руки, — сказал Олег и, повернувшись на другой бок, крепко уснул.

Рыжики

Утром к Валерке прибежал сосед Вовка, спросил:

— Ты чем будешь сегодня заниматься?

Валерка только проснулся и еще не думал об этом. Он с удовольствием потянулся и сказал, что пока не решил.

— Вчера Кондратьевы два ведра грибов принесли, — завистливым голосом сообщил Вовка.

— Ну и пусть!

— Как это пусть? Другие несут, а мы… Пойдешь?

— Я еще не ел.

— Ладно, ты пока завтракай, а я за корзинкой сбегаю.

Корзинку Вовка не нашел и взял ведро. У Валерки тоже подходящей для грибов посуды не нашлось — родители забрали на уборку картофеля.

— Я не пойду, — сказал он. — Мне не с чем. Разве что с сумкой?

— В сумке помнутся, — подсказал Вовка. Одному идти в лес было страшно, и он предложил: — Давай в одно ведро собирать, а дома разделим.

На том и порешили.

В лесу было еще росно, а грибов так много, что глаза у ребят разбежались. Вовка даже пожалел, что предложил соседу ведро. Но делать было нечего, и они стали отбирать самые лучшие молодые грибы.

Валерка то и дело спрашивал:

— Вовка, а вот этот хороший?

— Мировой, клади.

— А этот?

— Валуй, клади.

К обеду они набрали ведро с верхом. Даже ветками, как это делают настоящие грибники, было нельзя прикрыть — сваливались.

Ведро несли вдвоем. Вовка с одной стороны держал за дужку, Валерка — с другой. Всю дорогу смеялись, радовались.

— А я думал, ты меня валуем обзываешь, хотел по шее дать, когда ты нагнулся.

Это задело Вовку:

— Я б тебе дал…

— Ты? — остановился Валерка.

— Я! — Вовка поставил ведро. — А ну, давай попробуем.

— Ну, начинай! — сжал кулаки Валерка.

— Нет, ты начинай.

Но тут они вспомнили, что еще предстоит делить грибы, и остыли. Дорога снова стала веселой.

Перед Валеркиным домом товарищи остановились.

— Вот здесь, на лужайке, разделим, — сказал Вовка.

— А в чем я домой понесу? — спохватился Валерка. — Пойдем лучше в наш сарай.

В сарае было сумрачно, и они настежь открыли дверь.

— Сейчас сбегаю за грибной книгой, — сказал Вовка.

— Я читать не умею, — признался Валерка.

— Зато я умею. Мне уже семь лет, осенью в школу пойду. А ты через год. Только смотри, без меня не высыпай, а то надуешь.

И умчался за книгой.

— Ну и жадный, — пробурчал ему вслед Валерка. — Все-таки дам я ему когда-нибудь по шее. Не сегодня, конечно.

Вовка обернулся за минуту. Грибы высыпали на свежую солому. Их, показалось, стало больше, чем в ведре. Вовка взял первый гриб и открыл книгу.

— Пока я буду читать, ты возьми какую-нибудь посудину.

Валерка принес большой чугун, еле дотащил.

— Ну что, вычитал?

— Это боровик, белый значит, — сказал Вовка. — Пусть возвращается в мое ведро.

— А еще такой есть? — спросил Валерка.

— Есть, только поменьше. Но ты и сам поменьше. Вот, забирай. Этот даже белее моего.

— Вот ты и надуваешь меня, — обиделся Валерка.

Вовка возразил:

— Ведро мое, и я нашел. И силы больше тратил, когда несли.

Валерка молча согласился.

Между тем Вовка продолжал делить:

— Возьми свой валуй, за который ты хотел мне по шее.

— А едят этот гриб? Зовут-то его ругательно.