Успокой моё сердце - [68]

— Спасибо, — искренне благодарю домоправительницу, забирая воду. — Выпей, Джерри.

Белокурое создание не изъявляет недовольства. Скорее напротив, припадая к стеклянной поверхности стакана, он жадно пьет целительную жидкость.

— Ещё? — стряхиваю несколько капель, упавшие на ладонь.

Не хочет. Это видно по взгляду.

— Идите с Беллой в кровать, Джером, — женщина, уже успевшая все застелить, указывает на нашу постель. — Поспи, мой милый. Поспи.

Однако в планы Джерома сон точно не входит. При одном упоминании о кровати он снова начинает дрожать, и меня это совсем не радует.

— А как насчет того, чтобы прогуляться, Джерри? — смотрю на по-прежнему раскрытую дверь, предлагая это.

Марлена неодобрительно хмурится.

— Изабелла…

— Мы недолго, — посылаю ей молящие взгляды, стреляя глазами на малыша. — Совсем чуть-чуть, правда?

Тот нерешительно кивает.

— Чуть-чуть… — наконец опасливо соглашается домоправительница, освобождая нам дорогу, — недолго…

— Пойдем, — встаю, увлекая за собой малыша, крепко вцепившегося в мою шею. Правда, с каждым шагом, удаляющим нас от комнаты, судорожное сжимание плавно перетекает в объятья.

К тому моменту, как деревянная дверь в детскую захлопывается за спиной, Джером, уткнувшись в мое плечо, тихонько посапывает.

Его тело больше не дрожит, а ослабевшие ладошки покоятся на шее, изредка проводя по ней пальцами.

Он успокаивается.

Это не может меня не радовать…

— Солнышко, — немного поворачиваю голову, целуя пухлую детскую щечку. — Мое маленькое солнышко…

* * *

Утро настает слишком скоро. В голове тут же всплывают воспоминания о ночном происшествии с мальчиком, его слезах и в мольбе протянутых вперед ладошках… При одной лишь мысли об этом жалком зрелище мое сердце обливается кровью.

Инстинктивно прижимаю теплое тельце поближе к себе, поворачивая голову в его направлении. Вздыхаю, успокаиваясь от того, что сейчас он рядом и в безопасности. Ему не страшно, он спит. Летает среди облаков или скачет на маленькой ладошке по лугам — не имеет значения. Главное, все хорошо.

Расслабленная подобными размышлениями, слабо улыбаюсь. День начинается не так плохо, несмотря на тяжелую ночь…

Когда, в конце концов, решаю открыть глаза и подняться, подумывая над тем, чтобы посетить ванную и принять горячий душ, глаза находят среди белых стен и пола подозрительный, можно даже сказать никак не вписывающийся в интерьер объект.

Этот самый «объект» располагается в белоснежном кресле, поставленном как раз напротив моей стороны кровати.

Одна из его рук подбирает голову, вторая сжата в кулак на коленях. Смотрю выше пояса, замирая на увиденном лице. Спутанные бронзовые волосы и бледная кожа идеально друг друга дополняют.

Эдвард.

Малахитовые глаза полны всепоглощающей ненависти. Настолько сильной, что могут испепелить весь мир целиком.

И сейчас этот поток выльется на меня.

Одну меня…

— С добрым утром, Белла, — негромко произносит Каллен. Интонация, коей сказаны эти слова, никак не вяжется с их смыслом. Голос полон плохо сдерживаемой ярости и разочарования. То же чувство повисло в глубине малахитовых омутов.

Глава 25 Девочка с апельсинами

Впиваюсь пальцами в простыни, сжимая их и едва не разрывая на клочки. Слишком страшно. Не то, что представлять, даже думать о том, что может сделать Эдвард, когда выглядит вот так…

Моя вина лишь в том, что я сейчас в детской? Что сплю с Джеромом?

Интересно, мне позволят объясниться? Если да, то спасение гарантировано. Не думаю, что Каллен велит отказывать испуганному маленькому мальчику в том, чтобы успокоить его после кошмара. Если он человек, конечно. По крайней мере, мне кажется, что не станет. Хочу в это верить.

— Здравствуйте, — проглатываю комок, ставший в горле, хрипло приветствуя своего похитителя.

Губы мужчины сужаются в тонкую полоску.

— Пойдем.

Мы не будем говорить здесь? Чтобы не разбудить малыша?

Послушно поднимаюсь и иду следом. Имеет ли смысл сопротивление? И если имеет, нужно ли оно мне?

Последние пять лет я перестала испытывать желание бороться. Кому нужно упорство, когда любой порыв выходит себе дороже?.. С Калленом закостенелые чувства не пробуждаются. Чувствую себя, как обычно, за исключением того, что к обычному состоянию прибавился страх. Не столько за свою безопасность, сколько за то, что могу больше не увидеть мальчика. Это страшнее всего иного.

Эдвард уверенно шествует впереди, оставляя за собой запах дорого парфюма. Мне кажется, это уже стало частью его естества. Я по аромату могу определить, кто рядом, даже с закрытыми глазами.

Едва за спиной захлопывается дверь спальни, сильная мужская рука хватает меня за локоть, увлекая за своим обладателем. Он будто нарочно идет с нечеловеческой скоростью.

Когда не успеваю, меня встряхивают, буквально волоча по коридору.

При таком способе передвижения невероятно сложно заметить, куда тебя ведут. Я не являюсь исключением.

Понимаю, где нахожусь лишь тогда, когда двустворчатые деревянные двери громко захлопываются, а меня швыряют куда-то в сторону бильярдного стола.

Больно ударяясь о выпирающие ножки данного предмета мебели, возвращаюсь в реальность. Головокружение отпускает.

— Сядь! — громогласный голос мужчины разносится по закрытому помещению. Вздрагиваю, торопливо оглядываясь по сторонам. Благо, хоть одно из кожаных кресел рядом.