Успокой моё сердце - [43]
Сознание злобно ликует, на душе становится легче.
Злорадно улыбаюсь, на мгновенье забывая даже о щеке.
Каллен порезался.
Справедливость восторжествовала.
Серое туманное утро приходит слишком медленно. Сначала светлеет горизонт, потом могучие сосны и лишь затем пустые клумбы. Летом здесь наверняка очень красиво. Разноцветные цветы, свежая зеленая трава, покрытая капельками росы, безоблачное голубое небо и яркий солнечный свет. Как ни странно, сейчас это предел моих мечтаний.
С момента возвращения из столовой, где произошло ночное действо, я не сомкнула глаз. Спальня неустанно напоминала о Джеймсе и все ужасах, связанных с ним, а синеющая щека о Каллене, не менее ужасном и жестоком, чем мой благоверный.
Кресло у окна верно служит мне. Укутавшись в одеяло, сижу на нем и вглядываюсь в пейзаж за толстыми стеклами.
Жду утра. Десяти часов. Времени, когда должна буду прийти к Джерому и отвести его на завтрак. Присутствие этого маленького существа помогает чувствовать себя хоть чуть-чуть, но человеком. Я ещё кому-то нужна. Пусть немного, но нужна.
За это, наверное, стоит действительно поблагодарить Сероглазую. Она сыграла здесь немалую роль. Даже Эдвард пришел к этому выводу…
На миг одолевает ностальгия. Отчетливо вижу там, внизу, в саду Каллена черноволосого мужчину, подкидывающего на руках, высоко-высоко, в самое небо, маленькую девочку. У неё каштановые локоны и светящиеся от счастья карие глаза. Она смеется. Громко и весело. По-детски.
Где это все? Где детство, где юность, где вся жизнь?
Иногда хочется упрекнуть себя в содеянном, обвинить в слабоумии, и запереть в сумасшедший дом.
Один глупый выброс гормонов. Один глупый побег. Одна сломанная жизнь. Моя жизнь.
Господи…
На глаза наворачиваются слезы. Взгляд мутнеет, дыхание тяжелеет, и ненавистный ком рыданий поднимается в горле.
Нет. Никаких истерик. Это глупое занятие делу не поможет.
Делаю глубокий вдох и поднимаюсь с кресла. Я пойду к Джерому. Мне нужно увидеть хоть кого-то, кто не жаждет моей крови и мучений. Он маленький мальчик. Наивное ангельское существо. Его присутствие может залечить любые раны. Не знаю, так ли это на самом деле, но верить в это хочу. Впервые чего-то так хочу.
Пол скрипит разрушая утреннюю тишину. Стараюсь идти медленнее, но потом отметаю это занятие. К черту все. Я хочу к Джерому.
Потемневшие кровяные полосы на стенах выделяются сильнее.
Если Эдвард в подобном вчерашнему состоянии отправлялся к сыну, становится ясно все, включая то, почему ребенок напуган и не желает слушаться отца.
Ни секунды ни медля у заветной двери, осторожно раскрываю её, входя внутрь.
Здесь тепло и сумрачно. Неяркий утренний свет не в состоянии осветить всю комнату. Скольжу взглядом по полу, стремясь к окну, и натыкаюсь на высокую фигуру, замершую у стекла.
Узнавая Каллена, получают удар под дых от сознания. Оно твердит немедленно убираться отсюда.
Дверь закрывается, издавая негромкий, но хорошо слышный хлопок.
Мужчина оборачивается. Медленно, даже лениво. Его глаза начинают осмотр нежданного посетителя с ног и заканчивают макушкой. Думаю, меня он узнал.
Сглатываю, делая шаг назад. Вжимаюсь спиной в полированное дерево. Скорее от подсознательного опасения, чем от реального страха.
Эдвард закрывает глаза и оборачивается обратно к окну. Ни звука, ни слова. Ничего. Прекрасно.
Игнорируя присутствие моего похитителя, ищу малыша. Его тельце просматривается под покрывалами на большой кровати. Пуховые подушки скрывают бледное личико.
Джером.
Очень красивое имя. Очень подходящее.
Надо же, маленький мальчик за столь короткое время стал для меня центром мироздания. Единственной волнующей фигуркой на этой чертовой шахматной доске, носящей гордое название «жизнь».
Ребенок спит. Спит и видит сладкие, приятные сны. Не стану его тревожить.
Нащупываю дверную ручку и открываю заставу, выходя обратно в коридор.
Прислоняюсь спиной к стене, делая ровные и глубокие вдохи, рассматривая потолок, пол, двери…
Разномастные, бесконечные двери. За каждой из них что-то неизвестное, может даже пугающее.
«Пугающее» — какое глупое слово.
Ощущаю шевеления воздуха рядом — темная дверь раскрылась.
Не двигаюсь с места. Если кому-то нужно выйти или войти — добро пожаловать. Мешать не намерена.
Однако у вышедшего явно конкретные планы. Дверь тихо закрывается, освещая передо мной Каллена. На нем та же одежда, что была ночью. Надо же, пижама этому человеку явно противна.
Малахиты светятся изнутри чем-то отдаленно напоминающим сожаление. Они грустные, усталые, одинокие. Лицо выглядит так, будто он и вовсе не ложился. Морщины обозначились, как никогда заметно.
Если это игра — она потрясающая. Любой актер заплатит за такой образ сотни тысяч долларов.
Но я не киноакадемия. Не выдаю «Оскар», не оцениваю эмоциональное состояние и уж точно устала от всевозможных представлений.
Поджимаю губы, желая развернуться и пойти прочь. Куда угодно.
Но пока я строю планы и размышляю, Эдвард действует. Один шаг приближает мужчину ко мне.
Не поднимая головы, ожидаю хоть чего-нибудь. Чего угодно.
Его глаза впиваются в мою щеку. Левую щеку.
В тот же момент чувствую едва заметные, но все же ощутимые прикосновения его пальцев к ней.
Сочельник, восемь часов вечера, загородная трасса, страшная пурга и собачий холод. Эдвард Каллен лениво смотрит на снежные пейзажи за окном, раздумывая над тем, как оттянуть возвращение домой еще хотя бы на час… что случится, если на забытом Богом елочном базаре он захочет приобрести колючую зеленую красавицу?
Отец рассказывает любимой дочери сказку, разрисовывая поленья в камине легкими движениями рубинового перстня. На мост над автотрассой уверенно взбирается молодая темноволосая женщина, твердо решившая свести счеты с жизнью. Отчаявшийся вампир с сапфировыми глазами пытается ухватить свой последний шанс выжить и спешит на зов Богини. У них у всех одна судьба. Жизнь каждого из них стоит три капли крови.
Встретившись однажды посредине моста,Над отражением звезд в прозрачной луже,Они расстаться не посмеют никогда:Устало сердце прятаться от зимней стужи,Устала память закрывать на все глаза.
Маленькие истории Уникального и Медвежонка, чьи судьбы так неразрывно связаны с Грецией, в свое первое американское Рождество. Дома.Приквел «РУССКОЙ».
Эдвард решает устроить Белле сюрприз и преподнести ей в рождественскую ночь долгожданное обручальное кольцо, руку и сердце. Только вот незадача: между влюбленными протянулась пропасть длиной в океан и полтора континента, а синоптики прогнозируют настоящий праздничный снег, способный парализовать работу аэропортов и заблокировать все дороги…
«Если риск мне всласть, дашь ли мне упасть?» У Беллы порок сердца, несовместимый с деторождением… но сделает ли она аборт, зная, на какой шаг ради нее пошел муж?
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.