Успокой моё сердце - [45]

«Если бы тебе сказали такое среди ночи, ты бы отозвалась?»

Подсознание, спи!

Слышу быстрые шаги прочь. Он бежит. Куда?

— Джером! — кидаюсь в ночную темноту, оставляя за спиной окно — Джером, подожди! Джером!

Меня либо не слышат, либо специально слышать не хотят.

Мальчик меняет направление. Очень быстро. Теперь он возвращается к окну.

Нагоняю беглеца в единственном освещенном месте — у окна.

Боясь снова упустить малыша, хватаю его, притягивая к себе.

— Джером, — зову, стараясь удержать извивающееся детское тельце, — прекрати, пожалуйста.

В ответ на мои просьбы брыкания лишь усиливаются.

Но замечаю ещё кое-что. Дрожь. И частое, прерывистое дыхание.

— Эй, — легонько сжимаю крохотную ладошку. — Что случилось?

И снова — тишина.

Прикладываю некоторые усилия, чтобы повернуть мальчика к себе. Свет падает на его личико, по которому неустанно катятся горькие крупные слезы. Нижняя губа подрагивает.

— Джером… — от жалости сердце сжимается. Малахитовые глаза ребенка широко распахнуты и явный ужас, вырисованный в них со всеми подробностями, сводит с ума.

Да, в таком случае ответа точно ждать не стоит.

Все что могу, все что хочу — утешить его. И я это сделаю.

— Малыш, — прижимаю мальчика к себе, не принимая во внимание слабые отпихивания. Глажу спину и руки белокурого существа. — Малыш, не бойся. Меня не нужно бояться.

Некоторое время продолжая сопротивляться, в итоге ребенок все же прекращает эту глупое занятие. Его ладошки обвивают мою шею, горючие слезы мочат пижаму, тело не перестает содрогаться.

Ничего не говорю. Слова излишни. Да и не знаю, чем успокаивать детей в подобных ситуациях. Джером первый ребенок, с которым я общаюсь.

Провожу пальцами по его затылку, чувствуя влагу. Он вспотел? От беготни?

Странно, что не слышно рыданий. Дети обычно ревут громко (если верить телевизору). Бьются ногами, руками, кричат и требуют невозможного…

Но Джером ничего подобного не делает. Он тихонько, душераздирающе плачет, сжимая пальчиками ворот моей рубашки.

Чувствую, говорить все же надо. Иначе конца всему этому не будет.

— Тише, — произношу нежно, как можно ласковее, — тише, малыш.

Ладошки крепче обвивают мою шею.

— Джером, что случилось? — ответно прижимаю его к себе сильнее. — Ты можешь рассказать мне. Вдвоем не будет страшно.

Поток слез усиливается.

Вот черт!

Думай, Белла, думай. Как ему помочь? Господи, как?..

Решение приходит неожиданно и почти из неоткуда. Реклама. Реклама средства для снятия заложенности носа. Мама с маленьким смотрели в окно. Считали звезды. Звезды!

— У меня есть идея, — стараюсь придать голосу непосредственности. Подхватываю малыша на руки, поднимаясь вместе с ним. На миг существо замолкает… Но только на миг.

Подхожу вплотную к окну, щедрому на свет, и указываю пальцем на большую круглую луну, повисшую над особняком.

— Смотри, — легонько трясу мальчика, стараясь привлечь его внимание, — ты когда-нибудь видел такую огромную?

Джером медленно поворачивается, стараясь понять, о чем я.

— Могу поспорить, она больше всего нашего дома! — я действительно сказала нашего?.. Ладно, потом. Не важно.

Мальчик осторожно кивает, рассматривая ночное светило, немного наклоняя голову, чтобы увидеть его с разных ракурсов.

— А звездочки, Джером? Они такие маленькие по сравнению с луной!

Ещё одно молчаливое соглашение. Я иду верным путем. Слез нет. Рыдания стихают.

Просматривая в окне ночное небо, замечаю падающую звезду.

— Смотри! — привлекаю внимание ребенка, стараясь успеть пальцем за падающим небесным телом. — Когда звезды летят вниз, нужно загадывать желание. Загадывай быстрее!

За этот миф спасибо маме. До пятнадцати я упорно верила, что желание сбудется.

— Загадал? — глядя на лицо мальчика, тихо спрашиваю я.

Малахитовые глазки отвечают за своего обладателя. Он очень молчаливый. Позже надо будет задуматься над тем, как разговорить его. Но пока есть более важные заботы.

— Отлично. Оно сбудется, — подношу пальцы к его щекам, отчего малыш дергается назад. Едва удерживаю Джерома на руках.

— Все хорошо, — ласково улыбаюсь, заканчивая задуманное и осторожно стирая с бледных щечек слезы. Совсем некстати вспоминаю о том, как это же проделывал Каллен. В ту страшную ночь.

Я вернула долг. Его сыну.

— Давай найдем ещё что-нибудь интересное, — поворачиваюсь обратно к окну, и Джером делает то же самое. Спустя две моих коротких, только что выдуманных сказки о том, почему звезды желтые, а луна белая, мальчик прислоняется головой к моей шее. Его дыхание становится размеренным. Рыданий не слышно совсем.

Отлично.

— Джером, — глажу светлые волосы, — пойдем в кроватку.

Умиротворенность сразу пропадает. Малахиты, обращенные на меня, опять сияют страхом.

Резкое качание головой из стороны в сторону, наводит на мысль, что малышу приснился кошмар.

— У тебя там монстры? — первое, что приходит на ум. «Корпорация монстров» — единственный мультфильм, который я смотрела.

Его глаза мою версию отметают к черту.

— Кто бы там ни был, я их прогоню, — клятвенно обещаю, поудобнее перехватывая ребенка, — а ты будешь спать, и плавать среди разноцветных рыбок. Любишь рыбок?

Не любит.

— Тогда выдумай себе сон, который хочешь увидеть, и он тебе приснится.