Успокой моё сердце - [2]

А уж Джеймс-то тем более…

Наконец жуткое изобретение человечества остается позади.

Следую к столовой, скрывающейся за массивной аркой из красного дерева.

Все стены этой комнаты окрашены в серый цвет, что придает ей строгости, угрюмости и дороговизны. Впрочем, в то же время она идеально отражает внутренний мир застывшего без движения хозяина, сидящего на одном из тяжелых стульев.

Их всего двенадцать и все они сосредоточены вокруг большого стеклянного стола. В центре его одиноко и блекло стоит гигантская ваза с искусственными цветами.

Немудрено — ничто живое не выживает в этом зомби-логове.

Мои шаги чересчур хорошо слышны в воцарившейся тишине. Здесь не шумят. Здесь не кричат. Здесь даже не дышат… ну, почти.

Когда до ближайшего стула остается два шага, рука мужчины указывает на место напротив него.

Послушно сажусь куда следует.

— Роза… — едва слышно протягивает Маркус.

— Роза, — немного поворачиваю голову к волосам, чтобы услышать аромат.

— È salito per la bellezza (Роза для красавицы), — с легкой ухмылкой, продолжает он.

— È salito per il mio uomo (Роза для моего мужчины), — поправляю я. Благо, теперь дела с итальянским обстоят гораздо лучше.

Черные глаза поблескивают. Очередное одобрение. Сегодня твой день, Изабелла!

— Ты голодна?

Ответ «нет» даже не рассматривается.

— Конечно.

Маркус щелкает пальцем, что в тишине звучит довольно громко. Через две секунды из резной арки появляются Катрина и ещё какая-то женщина, несущие в руках два серебряных подноса.

На их лицах ни доли эмоций.

Молчаливо оставляя принесенное на столе перед нами, прислужницы Вольтури удаляются.

— Открывай, — позволяет мужчина. До этого как бы мне не хотелось, а касаться подноса запрещено.

Осторожно снимаю тяжелую крышку, откладывая её в сторону.

Взгляду предстают две тарелки, наполненные традиционным содержимым.

На одной из них — той, что побольше — устрицы с дольками лимона. На второй несколько кусочков курицы с тушеными овощами.

Аромат, как ни странно, аппетитный.

Принимаюсь за морепродукты, даже не замечая их вкуса. Слежу за каждым движением Маркуса, стараясь есть так же медленно и спокойно, как он.

Около двадцати минут проходит в полном молчании. Лишь звяканье вилок изредка разбивает тишину.

Когда последняя тарелка мужчины пустеет, я вынуждена отложить приборы.

Я ем только тогда, когда ест Маркус. Это закон.

— У меня есть для тебя новости, Изабелла, — закрывая поднос крышкой, сообщает он.

— Я слушаю.

— Сегодня вечером я организую деловой ужин. Тебе следует на нем присутствовать.

— Маркус, сегодня воскресенье, — мягко напоминаю ему очевидное.

Мужчина кивает.

— Естественно.

— Я связана обещанием с Джеймсом.

— С ним вопрос будет решен, это не твои заботы.

— Конечно.

Это слово, наверное, навеки запаяно в моей голове.

— Одежда будет в твоей спальне в половину шестого. К семи ты должна спуститься вниз.

— Могу я узнать, кто будет присутствовать?

— Мой партнер.

— Я должна буду развлекать его спутницу? — похоже, это единственный вариант, пришедший мне в голову.

— Нет, Изабелла. Ты должна будешь развлекать Его.

Замираю, позволяя себе немного нахмуриться.

Видя мое смятение, Маркус едва слышно смеется.

— Не в том смысле.

Что же, это определенно плюс.

— Я разрешаю тебе выйти в сад, если захочешь. Но покидать пределы виллы запрещено.

— Хорошо, Маркус.

— Джеймс позвонит тебе в ближайшее время. Держи телефон рядом.

— Да, Маркус.

— А теперь можешь идти.

— Спасибо, Маркус.

Покидаю свое место, тем же путем возвращаясь в комнату. Мне нужно забрать сотовый, а затем можно отправиться в сад («сад» — мягко сказано, скорее «Садово-парковый комплекс имени Вольтури»).

Поздней осенью, там, конечно же, не погуляешь вволю, но проветриться не помешает.

Послезавтра обещают снег.

А Изабелла Свон, как известно, холод не переносит…

Глава 2 Мистер Каллен

Застежка черного платья, принесенного к моему приходу Катриной, оказывается сзади. Это очень некстати, потому что одеваюсь я, как и следовало ожидать, одна. Если мне и удастся переместить металлический замочек чуть выше талии, то на лопатках человеку физически невозможно свести его самостоятельно.

Даже не знаю, что и делать.

Лихорадочно соображая, как поступить, рассматриваю те самые туфли, что надевала утром. Отлично, значит обувь менять не стали.

Решаю пока оставить в покое платье и заняться макияжем. Маркус не говорил наносить его, но почему бы не сделать этого? В конце концов, о том, что запрещено краситься, в договоре прописано не было…

Наношу тушь на ресницы, когда взгляд цепляет телефон, одиноко лежащий на темном покрывале кровати.

Джеймс звонил. Он велел остаться и сделать все, что потребует Вольтури. Видимо, деньги, предложенные Маркусом, пересилили все его принципы.

Обычно на вечера, приемы и банкеты меня не пускают. Даже в сопровождении мужа.

Муж…

Тонкое золотое колечко на безымянном пальце начинает сдавливать кожу при воспоминаниях об этом. Наверное, слишком смело называть Джеймса моим супругом, но куда уж деться — официально дела обстоят именно так.

Отлично помню тот день — десятое марта — поздно сходящий снег, дождливая погода, редкие, полупрозрачные лучики солнца через толстую завесу облаков…