Украсть богача - [49]

Да.

Тут одним умом не выкрутишься. Оскорблениями и враньем не отделаешься. У меня ни связей, ни планов, ни информации. Меня выставили дураком. Лишили сил. Оставалось только сидеть, смотреть и надеяться, что я все-таки уцелею.

– Значит, так, – продолжал махараджа. – Мы снимем ролик, выложим на Ютьюб. Пока нам не заплатят, останетесь здесь. А потом вернетесь домой. Бизнес есть бизнес. Да? – Взгляд его потемнел. – Обычно те, кто оскорбил мое имя, мою семью и моего сына, долго не живут. Считайте, что вам повезло. Считайте, что это мое доброе дело накануне Дивали. – Он откусил печенье и снова заулыбался.

Он был очень доволен собой. Элегантная мебель, элегантная жизнь. Лишь две вещи портили впечатление. Первая – стоящий позади него человек с ненавидящим взглядом. И вторая – его сын, который словно сошел со старой линялой киноафиши в захолустном городишке, где всего две козы. Парнишка трясся от ненависти.

– Ты хочешь что-то добавить? – спросил его махараджа. Надо же, он даже советуется с сыном. Отец года.

– Мне плевать, выживут они или умрут, – заявил Абхи.

– Умница, умница. – Отец ослепительно улыбнулся и похлопал его по спине. – Вот об этом я и говорил. Это первый твой шаг на пути к успеху. В один прекрасный день, когда ты будешь знаменит, ты вспомнишь об этом и скажешь мне спасибо. – Он перевел взгляд на нас. – Даю вам два дня. Ну и… Пратап, что бывает дальше?

– Ничего хорошего, – прорычал Пратап. Тоже мне, злодей киношный.

Парнишка перестал грызть ногти и переключился на орехи.

– Кто будет «Лагавулин»? – отец Абхи хлопнул в ладоши.

Все промолчали.

Нас бросили обратно в кладовку.

Через несколько часов дверь снова отворилась, и нас опять отволокли в гостиную. Там уже стояла камера на треноге и два стула перед широким складным экраном.

– Садитесь, – велел отец Абхи и сделал знак сыну.

– Так, – откликнулся тот, – пусть Руди скажет, что его похитили и требуют выкуп пятьдесят кроров, о’кей?

Пятьдесят кроров? Шесть миллионов долларов? За него? За Рудракша Саксену? Плевать я хотел на то, сколько дорогой бытовой техники он продал. С момента нашего знакомства он явно преуспел.

– Ни о чем их не спрашивай: как ты скажешь, так и будет, – поправил его отец и добавил громче, ткнув пальцем в Руди, – тем более ты разговариваешь с этим никчемным, безмозглым харамзадой.

Абхи понурился. Наверное, отец и его всю жизнь оскорблял. Что ж, сейчас он хотя бы принялся за кого-то другого.

– Ага, о’кей, ну, то есть да. – Абхи попробовал еще раз, но уже увереннее и с ненавистью во взгляде (и кто сказал, что современные дети не слушаются родителей?). – Скажешь, что тебя похитили и у них два дня, чтобы отдать нам выкуп. Пятьдесят кроров. Начинай.

– Так-то лучше, – махараджа сиял от гордости. – Отплати им за нашу обиду.

Руди послушно повторил условия. В руки ему сунули газету. Он притворялся равнодушным, будто ничто не может вывести его из себя. К сожалению, выражение его лица свидетельствовало об обратном, вдобавок у него дрожали колени. Ломка. Лучше уж сейчас, чем никогда.

Абхи с отцом следили за съемкой через монитор ноутбука.

– Что-то вид у него не очень испуганный, как считаешь? – спросил он сына. – Не то что у тебя тогда на передаче. И я бы добавил музыку и спецэффекты. Ролик должен выглядеть профессионально!

– Ну какая музыка, пап. Лажа получится. Я тебе объясняю…

– Но тебя-то они унижали под музыку и со спецэффектами, а, бета? – перебил отец, и парень умолк. – Если хочешь стать знаменитостью, бета, если хочешь стать телезвездой, веди себя подобающе.

Абхи опустил глаза. Его юное свежее красивое лицо исказила ненависть.

Руди пришлось повторить текст, и на этот раз он расстарался: губы дрожат, того и гляди, в обморок грохнется от страха. Но Пратапу все равно не понравилось.

– Давайте я ему вломлю? – предложил он, но махараджа лишь отмахнулся.

Нас снова отвели в кладовку.

* * *

Следующий день тянулся долго и нудно. Мы валялись и хандрили. Я раз-другой дернул дверь, но выбить ее мне было не под силу.

Интересно, с какими заголовками вышли газеты? Событие-то из ряда вон! Сенсация. Теперь о Руди точно не забудут. Похищение – отличный способ прославиться. Пока тебя не похитили, ты никто. Такая честь! Круче Падмы Бхушан[151].

Я поймал себя на том, что думаю о Прии. Я старался не вспоминать о ней, отгонял любые мысли, прятал ее драгоценный образ в тайном уголке сознания, доступном лишь мне одному.

И все равно не мог думать ни о чем, кроме ее искаженного тревогой лица. Я был в отчаянии. Можете себе представить?

Тем более теперь: ведь в Индии если кто-то один узнает твою тайну, то завтра о ней будет известно всем.

Что она подумает обо мне, когда вся правда откроется? Что я ничем не лучше прочих. Обманщик, соблазняющий женщин деньгами, нажитыми нечестным путем. Мысль о том, что она подумает обо мне плохо, была невыносима: впервые за долгое время в моей жизни появился человек, перед которым мне было стыдно.

Может, мне просто хотелось смотреть кому-то в глаза и видеть в них не только коммерческий интерес.

Парнишка, Абхи, принес нам еду. Он буквально излучал ненависть. Он, в общем, был симпатичный. Скромный. Стройный, с изящными руками, красивыми бровями и карими, почти янтарными глазами. Неудивительно, что отец прочил его в знаменитости. Неудивительно, что считал его прирожденной телезвездой. Сквозь открытую дверь на нас свирепо глазел Пратап.