Украсть богача - [40]

Видимо, уловки мои были неуклюжи, потому что Прия в конце концов прислала сообщение: «Рамеш, если ты хочешь купить мне подарок на день рождения, то я люблю цветы».

И я купил цветы.

А потом над нами с Руди нависла очередная гроза.

Мы заинтересовали Центральное бюро расследований.

Мало мне других забот!

Как я об этом узнал? Слышал, как Руди шепотом рассказывает новость по телефону бывшим одноклассникам. Потом мне написали по электронной почте с просьбой оказать содействие в расследовании, потом позвонили, потом прислали официальное письмо с кучей печатей, подписей и угроз большими буквами: все это я проигнорировал.

Я сперва думал, что нас разводят – то ли журналисты, то ли завистники Руди, а может, какой-нибудь мошенник решил потребовать плату за молчание.

Ничего подобного.

Инспектора звали Анджали Бхатнагар, и она числилась старшим следователем Центрального бюро расследований в отделе по вопросам образования. Она увидела нас по телевизору, заглянула в школьные табели Рудракша Саксены и пришла в изумление.

Судя по документам, парень умом не блистал. Десятый класс окончил с трудом, никаких факультативных предметов не изучал, перед экзаменами показывал не лучшие результаты, и нате вам пожалуйста – первое место! Как такое вообще возможно? Представляю себе, как она сидела за компьютером, открыв поисковик и официальные бумаги, читала об успеваемости Руди и потирала руки. Она ведь пошла на госслужбу именно для того, чтобы пресекать подобное. Или же – я на это надеялся – рассчитывала, что мы откупимся. В конце концов, богатые светлокожие бездельники, такие как Руди, всегда жульничали и добивались всего с помощью денег. Но ей следовало бы знать, что ни одной женщине их не остановить.

Она отправилась к родителям Руди, те в панике позвонили сыну. Он, разумеется, плевать хотел на их беспокойство: он с ними уже не считался, ведь они связывали его с прошлым, о котором он предпочел бы забыть.

Тогда она заявилась в студию, в темном деловом костюме вместо традиционной униформы цвета хаки (то есть деньги у нее явно водились), и потребовала – потребовала! – чтобы Руди ответил на ее вопросы. Помахала у нас перед носом какими-то официальными повестками. Мы были еще не настолько богаты, чтобы рассмеяться ей в лицо, и я маячил в глубине гримерки, стараясь не привлекать к себе внимания – подумаешь, какой-то подручный Руди. Когда Бхатнагар впилась в меня подозрительным взглядом, я промямлил: «Менеджер».

Я сразу понял, что она опасна – слишком уж уверенно держалась, слишком сурово смотрела на Руди, никаких тебе любезностей, никаких «Я позавчера видела рекламу «Бурнвиты» с вами» и прочих комплиментов, которые отвешивали нам остальные. Для нее он был очередным богатым избалованным подростком, а не кладезем знаний. Она искренне верила, что закон превыше всего; ее, одну из немногих в Центральном бюро, невозможно было ни подкупить, ни задавить начальственным авторитетом – такая же редкость, как выборы без вбросов бюллетеней.

Эта умница не понимала одного: законы всегда работают на богатых.

Руди сидел в гримерке, шумно хлебал фраппучино и просматривал Тиндер. На него визит инспектора не произвел ни малейшего впечатления. Легкие деньги и легкая слава совсем вывихнули ему мозги. Эта женщина могла его уничтожить. С такой опасностью нам еще сталкиваться не доводилось. И мне нужно было его предупредить.

– Как вы готовились к Всеиндийским экзаменам? – спросила она.

– Занимался, – ответил Руди. Я послал ему сообщение крупными буквами: «Не валяй дурака, ты представляешь, что она может с нами сделать?»

– С кем из репетиторов?

– Ни с кем, я способный, – сказал он, поднял глаза от телефона и одними губами произнес: «Что угодно». Я рассмеялся бы, если бы так не нервничал.

– Ваши родители отказались предъявить мне финансовую отчетность. Вы не знаете почему?

Руди нужно было спасать. Меня трясло от волнения.

– Тебе пора в студию, – громко проговорил я, но меня никто не услышал.

– Наверное, вы им не понравились, – ляпнул Руди.

На это Анджали Бхатнагар, не сдержавшись, воскликнула со вздохом: «Боже мой!» В конце концов, она старший следователь Центрального бюро расследований. А с ЦБР не шутят. Обычно ее собеседники плакали, выкладывали ей всю правду. Ведь она действовала в интересах индийского народа.

– Если вы хотели позвать меня на свидание, можно было просто спросить. Я бы согласился, – Руди свайпал фотки в Тиндере.

– На свидание? – переспросила она. Руди улыбнулся, впервые за многие дни. Я не верил своим ушам: он прикалывался над той, которая может уничтожить все, что мы с ним построили.

– Рамеш, посмотри мой график на будущий год.

Бхатнагар старалась сохранять спокойствие. Убрала за уши выбившиеся пряди волос.

– Я вам покажу, – пригрозила она.

– Сиськи? – уточнил Руди.

И ответил-то глупо. Вот что расстроило меня больше всего. Мне хотелось крикнуть ему в лицо: твоя дурацкая несмешная шутка уничтожит мое будущее. Не буду врать. Я думал о Прии. О маленькой ферме и куче детишек.

– Я добралась до Малхотры. Добралась до Фернандеса[136]. И до вас я тоже доберусь, – негромко проговорила Бхатнагар. – Я не отступлюсь. – И было ясно, что она не шутит.