Украсть богача - [38]

– Бля, да скажи ты уже этому мудаку, чтобы не молчал, – бесновался возле меня Оберой, от него несло бурбоном. – Если он сейчас облажается, передачу можно будет закрывать, и мне пиздец, понял?

– Руди, – сказал я. – Повторяй за мной: муж вас любит, даже с такой рукой. Это не вопрос. Это утверждение.

И Руди выпалил:

– Повторяй за мной: муж вас любит, даже с такой рукой. Это не вопрос. Это утверждение.

Бля.

Хвала богам, да будут благословенны их алтари, женщина кивнула. Из пиетета ли, который низшая каста питает к высшей, из-за волнения ли, что оказалась на телевидении, из-за глобализации, да чего угодно, но кивнула!

– Муж меня любит, даже с такой рукой, – тихо проговорила она.

– Потому что это и есть любовь, верно? – продолжал я. Руди повторял за мной. Ему хватило ума улыбнуться в камеру. – Мы вместе в хорошие и плохие дни. Мы делим радости и горести. Не бывает идеальной любви. У всех свои недостатки. Но мы заслуживаем, чтобы нас любили. Всех нас. От низших из низших до высших из высших. Любовь правит миром.

Женщина плакала, но уже от счастья: так плачут, когда сын вернулся с войны. Я обернулся. В темноте аппаратной на меня из кабинки с восхищением смотрела Прия. «Спасибо», – одними губами произнесла она. Я загляделся на нее и завис, точь-в-точь как недавно Руди. Но Оберой шлепнул меня по спине и велел заняться делом.

Зрители закричали, захлопали, встали во всем своем великолепии, шелестя традиционными одеяниями.

– Подойди и обними ее, – прошипел я Руди, и он послушался. Так стиснул женщину, что та едва не задохнулась. Еще и от пола оторвал.

– Спасибо, Индия, и спокойной ночи! – произнес я, а за мной и Руди.

Отвели беду.

Не телеведущие, а гипнотизеры, заклинатели змей.

– Слава яйцам, – выдохнул Оберой, но не преминул упрекнуть Руди на еженедельной планерке, во время которой на столе перед ним стояли миниатюрные бутылочки виски, обычный для человека средних лет коктейль из статинов и бета-блокаторов[133] да маленький цифровой тонометр, который по слезной просьбе Обероя привезла ему американская родня в очередной ежегодный визит в Индию. Жалобы на Руди позволяли ему отвлечься от жалоб на счета, ипотеку, траты жены и прочую чушь, о которой ему не хотелось думать.

В студии Руди с Обероем никогда не конфликтовали в открытую. Они унижали меня, Прию или еще кого-нибудь из нижестоящих, соревновались между собой в жестокости и презрении.

А потом по ночам Руди приходил ко мне и плакал.

* * *

Это была очередная гениальная идея Обероя. Ему хотелось оживить передачу, а заодно избежать внезапных заскоков Руди.

Неделя Вызовов. Три участника, все ровесники Руди, которые тоже в этом году сдавали Всеиндийские экзамены. Придут, попытаются отобрать у Руди корону и, разумеется, проиграют.

Первые четыре дня все шло гладко. Наивные очкарики из небогатых семей сменялись один за другим, в конце передачи на сцену поднимались их родители, и мы дарили им холодильники и посудомойки. Трогательно до слез.

Но для последнего дня Оберой припас кое-что другое. О чем и сообщил нам на очередном совещании, когда мы сидели за круглым столом – я, Прия и сценаристы (Руди отсутствовал, как всегда).

– Вызов так вызов, – сказал Оберой, – зрители должны возненавидеть участника.

– Возненавидеть? – спросила Прия. – Но это же противоречит принципам передачи. Руди всегда побеждает, однако мы никого не унижа…

– А вот тут ты ошибаешься, Прия. Рейтинги падают. Люди устали от доброты. Им подавай конфликт. Нужно, чтобы Рудракш кого-то унизил. Какого-нибудь надменного богача.

«Типа тебя», – подумал я. Но ничего не сказал. Может, идея и не лучшая. Может, Руди выставит себя нахалом, оторванным от жизни. Но Оберой хоть что-то предлагал, он хотя бы стремился оживить передачу. Чтобы Руди не заскучал. В общем, почему бы и нет?

Звали парнишку Абхи.

В ролике, присланном на ТВ, он понтовался как мог. Дорогие тачки, модное бухло, ночные клубы, куча голых телок. Зрителям все это явно не понравилось. На что мы и рассчитывали.

Потом на экране началось его интервью.

– Я люблю тусоваться, – говорил он. – Я много тружусь и не привык отступать.

Зрители зашикали.

– Я поставлю Руди на место, – продолжал Абхи. Глаза его бегали: этот засранец читал. Я оглянулся на Обероя. Тот улыбался. – Я свергну с престола Руди Саксену и сам стану Мозгом Бхарата.

Он уже и так настроил зрителей против себя. А в конце вообще залепил возмутительное:

– Я учился за границей, но теперь я вернулся в Индию и всем покажу, кто тут настоящий победитель.

Гости в студии вскипели от злости.

Оберой в аппаратной сиял от удовольствия.

– Ужас какой, – сказала Прия. – Он же еще ребенок. Зрители его разорвут.

– Именно, – Оберой дернул себя за усы. – Представляешь, как круто на его фоне будет смотреться Руди.

Я покосился на Обероя. Он кайфовал. Пожалуй, даже слишком сильно кайфовал, подумал я. Видимо, ему нравилось бесить Руди.

В студию вышел Руди, и вид у него был раздраженный.

Потом появился Абхи и робко помахал в камеру. Футболка с иностранным логотипом? Есть. Модные кроссовки? Есть. Жертвенный агнец в дорогих шмотках.

Абхи был красавчик. Молодой, сексуальный, хоть сейчас в рекламу молока. Его волосы так и хотелось взъерошить. Румяные щеки. Невинная улыбка.