Укол рапиры - [86]
Екатерина Павловна сказала, что можно поговорить в воскресенье, после занятий, в зоопарке.
— Я не смогу… Не приду, — сказал Игорь.
— Ты заболел?
— Нет. А нельзя… Может, раньше?
— Что-то срочное? Так и говори. Тогда заходи ко мне сегодня часов в семь. Хорошо?
В просторной квартире Екатерины Павловны, окнами на не затихающую ни днем ни ночью большую улицу и на Москву-реку, поговорить им удалось только на кухне; в комнатах были и стар и млад: очень пожилая, куда старше бабы Лены, бабушка Катерины, согнутая чуть не пополам болезнью, но с удивительной памятью и удивительным мастерством рассказчика: о своих гимназических дореволюционных годах, о годах лагерей и ссылки, о только что прочитанных журналах и книгах — с подробностями, с пейзажем, с речевыми характеристиками… А в другой комнате были маленький Коля, сын Катерины, и Большой Николай. Таких больших Игорь, пожалуй, не видел — два метра без полутора сантиметров. Пятой в семье была рыжая Тина.
Ей и Екатерине Павловне рассказал Игорь все, что с ним произошло, без утайки.
— …Да… — Екатерина Павловна надолго задумалась. Потом сказала: — По-моему, тут нужен мужской совет. Ты не против, если я позову Колю Большого?
— Хорошо, — сказал Игорь, испытывая, кроме неловкости, кроме тоски, еще и гордость оттого, что своим вопросом поставил в тупик даже Катерину.
Коля Большой выслушал Игоря, тоже сказал «да» и тоже долго не говорил ни слова.
— Действительно «ситуация». Нарочно не придумаешь… Знаете… В мире существует правда и существует ложь. И правда, мы знаем, всегда хорошо, а ложь — плохо. Но это в чистом виде. А есть ведь нюансы, оттенки. Вот говорят: спасительная ложь. Или — жестокая правда. Что когда выбрать — тут надо решать в каждом случае заново. Одинаковых рецептов нет. Они могут такое понаделать, одинаковые рецепты!.. В вашем случае… Нет, не знаю, что в вашем случае… Ума не приложу… Знаете, Игорь, я занимался одно время фехтованием. Рапирой… Давно уже… Помню, самое неприятное было не ощущение укола, да его и нет — лампочка зажигается… А когда ты не можешь ответить. Потому что бой в этот момент кончился или просто ты не в силах… Жизнь тоже не один раз колет и будет колоть рапирой — в тело, в душу, извините за этот образ, но мы должны иметь всегда возможность ответа… Свободу ответа. Да, именно свободу… А когда ее нет… По любой причине… Это унизительно. Это невмоготу…
— Ну, Коленька, — сказала Екатерина Павловна, — тебя заносит. И, увы, ты совсем не похож на мистера Дика из «Давида Копперфилда». Тот давал более точные и краткие советы. Хотя ситуация тоже была нелегкой… Я, например, знаю одно: своей маме Игорь говорить ничего не должен.
— Это я и так понимаю, — сказал Игорь.
— Мила ничего не должна знать о своем отце.
— Вот тут я с тобой не согласен, Катя, — сказал Большой Коля. — Почему Игорь должен выглядеть некрасиво в этой истории, жертвовать собой ради взрослых, ради…
— Остановись, — перебила Екатерина Павловна. — Ты немножко зарвался. Игорь — жертва не грехов, а обстоятельств, против которых не пойдешь. И в этой ситуации должен вести себя как мужчина…
— То есть брать непонятную вину, скрывать истину? Он ведь без того наказан. Да и Мила не ребенок.
— Все равно есть опасность, что это разобьет семью, нанесет травму.
— А так не будет травмы? Игорю все же лучше: он хотя бы знает. А Мила?
— Тоже будет, — вздохнула Екатерина Павловна.
— Вот видишь…
Они еще некоторое время спорили, вроде позабыв о присутствии Игоря, и ему начало казаться: речь вообще идет о чем-то, что случилось не с ним и не сейчас, а с героями какой-то книги, которую они все читали.
Он ушел, напившись чаю с кексом, прослушав рассказ бабушки Екатерины Павловны о том, как в 1915 году в их доме в Киеве бывал Владимир Горовиц, будущий всемирно известный американский пианист, но по-прежнему без ясного представления, как поступить, что делать дальше…
И тогда он решил написать письмо.
Глава 4
ТРИ ПИСЬМА
Письмо первое. Игорь — Миле.
Мила!
Просто не знаю с чего начать. Самое главное — очень прошу тебя, не думай, что я не хочу, чтобы мы оставались друзьями… Нет, не так!.. Не думай, что я предал нашу дружбу, сменил ее на что-то… На кого-то… Честное слово, нет! Поверь мне. Теперь, когда я не могу с тобой видеться, даже говорить — вся надежда на это письмо. Что ты меня поймешь… Я не совершил никакого преступления и не скрываюсь от закона. Просто я уезжаю надолго из Москвы. Так нужно. Сначала к родным в другой город, потом к родителям, туда, где они сейчас…
Когда приеду… когда-нибудь, через год-два я тебе все объясню. Но ты верь мне, я не сделал ничего плохого — ни вообще, ни по отношению к тебе. Веришь? Это для меня важней всего. Прошу тебя…
Понимаю, наверно, глупо выглядит то, что я пишу. Какие-то дурацкие тайны, скажешь ты, как у мальчишек. И будешь неправа. Они, к сожалению, не дурацкие, к тому же не мои… Ух, прямо не знаю, как написать так, чтобы ты и поняла, и не обиделась, и чтобы сохранить в тайне то, что я обязан пока сохранить…
Ты спросишь, почему не можем мы видеться, разговаривать? Так сейчас надо, поверь мне, Мила, я не хочу тебя обидеть. Так будет лучше для нас. Для всех.
Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
От автораМожет быть, вы читали книгу «Как я ездил в командировку»? Она про Саню Данилова, про то, что с ним происходило в школе, дома, во дворе, в горах Северного Кавказа, в пионерском лагере…В новой моей книге «Кап, иди сюда!» вы прочтёте о других событиях из жизни Сани Данилова — о том, как он обиделся на своего папу и чуть не побил рекорд Абебе Бекила, олимпийского чемпиона по марафону. Узнаете вы и о том, что хотели найти ребята в горах Дагестана; почему за Ахматом приезжала синяя машина с красной полосой; в кого превратился Витя всего на три минуты; как Димка стал храбрецом, и многое, многое другое.«Ну, а кто же такой Кап?» — спросите вы.Конечно, это лохматый чёрно-пегий пёс.
Сборник рассказов Ю. Хазанова о том, какие истории приключались с псом Капом, с Вовой, и с Кирой-Кирюшей.
Продолжение романа «Черняховского, 4-А».Это, вполне самостоятельное, повествование является, в то же время, 6-й частью моего «воспоминательного романа» — о себе и о нас.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От автора: Эта книга и самостоятельна, и служит, в то же время, продолжением предыдущей, носящей не слишком ясное название «Знак Вирго», что означает «Знак Девы», под которым автор появился на свет.Общее заглавие для всего повествования о своей жизни, жизни моего поколения и, в какой-то степени, страны я бы выбрал «Круги…», или (просто) «Это был я…» А подзаголовком поставил бы пускай несколько кокетливые, но довольно точные слова: «вспоминательно-прощально-покаянный роман».
Конни Палмен (р. 1955 г.) — известная нидерландская писательница, лауреат премии «Лучший европейский роман». Она принадлежит к поколению молодых авторов, дебют которых принес им литературную известность в последние годы. В центре ее повести «Наследие» (1999) — сложные взаимоотношения смертельно больной писательницы и молодого человека, ее секретаря и духовного наследника, которому предстоит написать задуманную ею при жизни книгу. На русском языке издается впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Это третья книга писательницы, посвященная школе. В «Войне с аксиомой» появляется начинающая учительница Марина Владимировна, в «Записках старшеклассницы» — она уже более зрелый педагог, а в новой книге Марина Владимировна возвращается в школу после работы в институте и знакомит читателя с жизнью ребят одного класса московской школы. Рассказывает о юношах и девушках, которые учились у нее не только литературе, но и умению понимать людей. Может быть, поэтому они остаются друзьями и после окончания школы, часто встречаясь с учительницей, не только обогащаются сами, но и обогащают ее, поскольку настоящий учитель всегда познает жизнь вместе со своими учениками.
Повесть написана и форме дневника. Это раздумья человека 16–17 лет на пороге взрослой жизни. Писательница раскрывает перед нами мир старшеклассников: тут и ожидание любви, и споры о выборе профессии, о мужской чести и женской гордости, и противоречивые отношения с родителями.
Писатель А. Домбровский в небольших рассказах создал образы наиболее крупных представителей философской мысли: от Сократа и Платона до Маркса и Энгельса. Не выходя за границы достоверных фактов, в ряде случаев он прибегает к художественному вымыслу, давая возможность истории заговорить живым языком. Эта научно-художественная книга приобщит юного читателя к философии, способствуя формированию его мировоззрения.
Эта книга — сплав прозы и публицистики, разговор с молодым читателем об острых, спорных проблемах жизни: о романтике и деньгах, о подвиге и хулиганстве, о доброте и равнодушии, о верных друзьях, о любви. Некоторые очерки — своего рода ответы на письма читателей. Их цель — не дать рецепт поведения, а вызвать читателей на размышление, «высечь мыслью ответную мысль».