Ученики, учителя - [29]

— Не суди слишком поспешно. Неужели ты так же плохо думаешь о Дарии, много лет не выходившем со святой земли?

Дуглас отбил палку в сторону рукой. На секунду его лицо исказилось яростью.

— Что ж, похоже, он достойный противник.

— Дуглас, подожди!

— До свидания, Дункан. И помни, ты не можешь вмешиваться.

Он ушел.

Мрачно нахмурившись, Маклауд какое-то время мерил шагами каюту. Только немного остыв, он вспомнил о соглядатае с биноклем на соседней крыше. Он выскочил наверх и стал осматриваться. По крайней мере, с этим можно было что-то сделать, но на крыше уже никого не было.

Американский книжный магазин «Шекспир и Ко» ни разу не закрывался, несмотря на смерть своего первого владельца, — историка и специалиста по Митосу Дона Сальцера. Для самого Митоса это место всегда было одним из самых любимых. Жизнь, порой забавна. Много лет он хранил свои вещи в тайных подвалах под магазином, но так и не выдал Дону секреты его собственного здания. А Дон, вероятно, уже давно нашел вход туда, но, ни словом, ни жестом не показал, насколько хорошо на самом деле осведомлен. Дон протежировал его в наблюдатели, зная об этом, Дон завещал ему магазин после своей смерти. И только тогда Митос окончательно убедился в том, что друг разгадал его тайну.

Теперь делами заведовал нанятый управляющий. Митос пополнял ассортимент, выписывая книги из-за границы, большая часть пришла из Секуверских книжных магазинов. Иногда он самолично совершал покупки и торговался на аукционах, получая особое удовольствие, если попадалось действительно ценное и редкое издание. Это была игра, а не работа.

Сегодня он стал обладателем прекрасного экземпляра латинского сборника фацетий «Liber Facetiarum Poggii» Поджио Браччолини и «Eikon Basilike» — двух антикварных книг, которые он подумывал подарить Маклауду. Друг прислал их ему из Кракова. Форзац «Eikon Basilike» был весь исписан посвящениями, к тому же его украшала подпись королевы Елизаветы — тончайшая ирония, с точки зрения Митоса. Он пролистал их, аккуратно завернул и положил в пакет, в котором уже находились продукты и диск «Спайс герлз».

Митос вышел на улицу, проговаривая в уме старинный рецепт приготовления оладьев с фруктами.

Взять пригоршню хлебных крошек, несколько сладких яблок, пару желтков, хорошо перемешать и разбавить вином, потом немного обжарить и, когда схватятся, добавить специи. М-м-м… имбирь и мускат, ваниль и гвоздику. И подавать… хм, возможно с момени[3].

Он резко вернулся в реальность.

Дуглас стоял в дальнем конце улицы и смотрел на него.

Митос остановился, покачивая в руке свой ярко оранжевый пакет. На мгновение его лицо утратило все признаки возраста, нации, времени или расы… Он осторожно переложил пакет в левую руку и сунул правую за отворот плаща. Многолюдная улица была явно непригодна для поединка, но волосы встали дыбом у него на затылке. Он слегка развернулся, ссутулил плечи и опустил голову, чтобы выглядеть заурядным и безобидным. Другой бессмертный шел к нему по противоположной стороне улицы, делая вид, что рассматривает витрины. Оказавшись напротив, он пересек дорогу.

— Неплохой магазин, ваш?

— Я люблю книги, — пожал плечами Митос, — особенно женские и исторические романы. Что-то вроде «Мечей на закате». Хотите купить что-нибудь почитать?

— Фигляр! — сказал Дуглас. — Позер.

— М-м-м…

— Как насчет найти более уединенное место?

— Нет, не думаю.

— Ты трус.

Митос вздохнул.

— Иди, играй в песочек, Дуглас, друг Маклауда. Я не имею никакого желания убивать его учеников.

— Что, боишься драться со мной?

— О, да, — ответил Митос. — Я тоже учился в Хейдельберге. Знаешь защиту д’Эона?

— Никогда о ней не слышал.

— Хорошо. Катакомбы. Полночь. Галерея дю Понт Маон. Будь там.

— Ты не пойдешь, — сказал Маклауд и, повысив голос, повторил: — Скажи, что ты не пойдешь!

Митос пожал плечами.

— Да, да. Мой самолет на Таити вылетает в восемь, — он начал рыскать по кухне. — Как ты смотришь на момени и яблочные оладьи? Если, конечно, твоя приверженность пифагорейскому образу жизни не оставила тебя без посуды.

— Момени?

— Невежественный шотландский варвар! Я отказываюсь готовить тебе даже хаггис. Момени — это…

— Я знаю, что такое момени! — воскликнул Маклауд, едва сдерживая раздражение. — Аманда готовила его мне.

— Аманда умеет готовить? — скептически осведомился Митос. Он поднял глаза и слегка улыбнулся. — Ох, перестань волноваться, Мак. Я прекрасно могу постоять за себя в поединке.

Палки все еще лежали на углу кровати. Маклауд взял одну и бросил другу.

— Тогда покажи мне.

— Показать?

— Да, покажи мне, Митос, — Маклауд принял боевую стойку, держа свою палку как рапиру.

Потом он атаковал.

Они сошлись. Их импровизированные клинки крутились, бились, скользили один вдоль другого с потрясающим sentiment de fer — чувством оружия — через соединение мечей к сознанию и сердцам противников. Твак, твак, твак, стучали друг о друга палки. Сражающиеся проворно двигались в узком пространстве баржи, где стены постоянно были у них за спиной, и каждый предмет обстановки превращался в потенциальную ловушку.

Митос фехтовал очень осторожно, сохраняя дистанцию и уходя от атак, редко когда позволяя палке Маклауда соприкоснуться со своей. Неуловимый, как птица, которую пытаешься поймать голыми руками. И он смеялся.