Ученики, учителя - [28]

Маклауд выполнял воображаемые обводы, блоки и парирования, используя палку и обе руки. Он научился этой технике в Сан-Франциско, у чернокожего филиппинского матроса, который сбежал с корабля, захваченный золотой лихорадкой. Уроками он зарабатывал деньги на новые участки, лотки для промывки песка и другое оборудование. Это было беспокойное время для Маклауда: издание десятистраничной газеты о жизни старателей, Аманда, днем, просаживающая в казино деньги и приходившая каждую ночь в его постель, изучение этого нового боевого искусства в свободное время. Поединки чуть ли не каждую неделю. Тогда он и подумать не мог, что дисциплина, не включающая в себя владение мечом, когда-нибудь ему понадобится. Но привычка учиться уже стала для него своего рода навязчивой идеей. Маклауд верил, что бессмертный, потерявший способность расти и тянуться к новому, скоро выходит из Игры. Что он делает со своей жизнью? Убийства и насилие, ничего не значащие эпизодические встречи с Амандой, глубокая любовь к смертным женщинам, недолгое счастье с ними, как редкие вспышки солнечного света, пробивающегося сквозь тучи, — так ли все это важно? Он должен был создать плеяду учеников. Как Дарий, как Ребекка. Он бессмысленно тратит свою жизнь.

Отвлечься от мыслей заставило приближение другого бессмертного.

Дуглас остановился внизу у трапа, ожидая приглашения, и, получив, поднялся на борт. Его волосы блестели на солнце, лицо покрывал румянец. Сняв пальто, он вопросительно взглянул на Маклауда и поднял вторую палку. Они встали в стойки. В полном молчании прошло почти десять минут. В конце концов, оба приятно уставшие, они поклонились друг другу и отступили назад, опуская палки.

— А… хорошо — вижу, ты не заржавел! — Дуглас нагнулся, упершись руками в колени, и перевел дыхание. — Бог мой! Давно же я так не выкладывался. Я пришел за новой бутылкой твоего прекрасного вина.

— У меня была только одна, — Маклауд прикрыл глаза рукой от солнца и, прищурившись, внимательно осмотрел противоположный берег Сены.

— Ты заметил, что за нами наблюдают, — Дуглас отложил свою палку в сторону. — Как давно он там?

— Погоди, — Маклауд взял мобильный телефон, лежащий около люка, набрал номер и быстро сказал:

— Это Мак. Не приходи, Здесь соглядатай. — Он закрыл телефон. — Это не бессмертный.

— Возможно, детективное агентство. М-м-м… Следят за кем-то из нас.

— Вероятно.

— Может, разделимся и попытаемся выяснить, что им надо?

— Не стоит спешить, — Маклауд вытер лицо полотенцем, — мне нужен душ. Чаю?

— Ты испорчен влиянием таинственного Востока, — Дуглас последовал за ним внутрь баржи и стал смотреть, как Мак заваривает чай. — Знаешь, я никак не могу привыкнуть к переменам в тебе. Ты любил красивые вещи, лучшие вина, оружие, произведения искусства… Что случилось? — он немного подождал и тихо спросил: — О ком ты думаешь?

— Его звали Ричи Райан. Мой ученик. Он погиб.

Глаза Дугласа расширились.

— Недавно? Да. Игра?

— Нет, это было убийство.

— Мне жаль. Тяжелые времена, да?

— Да.

— Мак, я… ты знаешь легенду об идеальном ученике?

— Нет.

— Говорят, — начал Дуглас, — что для каждого учителя есть один идеальный ученик. Ты можешь прожить столетия, так и не узнав его, другой учитель может найти его первым. Он может умереть молодым. Но если ты встретишь его, ты должен будешь отдать ему все. Даже свою энергию в конце. И это единственно правильно, потому что он тебе больше, чем сын, и, таким образом вся твоя сила и знания перейдут к нему. В этом наше истинное бессмертие. Это даже лучше, чем выиграть Приз. — Он улыбнулся. — Я всегда хотел, чтобы ты гордился мной.

— Конечно, я горжусь тобой, Дуги! В конце концов, сколько учеников у меня осталось? — Маклауд вздохнул. — Я никогда не был успешным учителем. Рано или поздно все мои ученики начинали на меня злиться. Почему так, хотел бы я знать.

— Ты слишком заботлив.

— Думаешь, если я буду сохранять дистанцию, меньше о них волновался, это поможет?

— Может быть, потому что тогда, ты будешь с ними пожестче. Ты заботился обо мне, как отец, Дункан. А что твой друг Пирсон об этом думает?

— Откуда мне, черт возьми, знать, что он думает?

— Ну, мне показалось, вы близки, — Дуглас немного помолчал. — Он мне не нравится.

— Нет? И почему?

— Он мне напоминает Джорджи-Порджи из старой песенки, — Дуглас скорчил гримасу. — «Джорджи-Порджи сладкий как мед, девчонку обманет и деру дает, — он усмехнулся, — когда же мальчишки придут поиграть, Джорджи-Порджи уже не догнать».

— Что ж, в таком случае, ты его не знаешь, — сказал Маклауд спокойно.

— Я — нет. А ты? Сколько веков вы знакомы?

— Всего пару лет. Но обо мне ты можешь сказать то же самое. Одни лучше сходятся с людьми, другие хуже.

— Значит, ты не будешь возражать, если я возьму его голову?

— Что это еще за идея?! — потрясенно выдохнул Маклауд, — он что-то сказал тебе, Дуги?

— Я не прочь с ним встретиться. Он оскорбил меня несколько раз. Как трус. У таких людей нет чести. Им лучше быть мертвыми.

Рядом лежали палки для арнис. Одной из них Маклауд ударил Дугласа по запястью, так что маленькая японская чашка упала на пол и разлетелась вдребезги.