Убийство на кафедре литературы - [34]

— И не просто связь! — Михаэль большими глотками допил кофе.

Перед его взором снова встал морской пейзаж в доме Тироша и тело Додая, распростертое на песке.

— Идо Додай умер от отравления окисью углерода. Чтоб ты знал — это ядовитый газ, тот, что выходит из выхлопных труб автомобилей. Многие самоубийства в Америке происходят в закрытых гаражах, когда включают двигатель. Вот это оно и есть, — сказал Михаэль.

— Но что значит отравлен? — спросил Эли Бехер, страшно удивленный. — Сам или с чьей-то помощью?

— Этот газ организм не выделяет, если ты это имеешь и виду. Гирш объяснил, — Михаэль стал говорить медленно и терпеливо, как бы объясняя и себе тоже, — кислород связывается с красными кровяными шариками, в них есть гемоглобин, в нем — атом железа, с ним и связывается кислород, которым мы дышим. Когда в крови CO — угарный газ, гемоглобин в легких не может связывать кислород и переносить его по всему организму. Этот газ, СО, соединяется с железом даже лучше, чем кислород, и человек, который им дышит, быстро задыхается. Теряет сознание и ничего при этом не чувствует.

Михаэль остановился и глянул в зеленые помаргивающие глаза Эли, который был весь внимание.

— Вот почему лицо Додая было совершенно розовым, а все внутренние органы разорваны от погружения на глубину. «А я не знал, что он нырял на глубину тридцать метров, я в этом не понимаю», — подумал Михаэль.

— Губы покойного Идо были совершенно синими, они называют это, — Михаэль склонился над своими записями, — цианоз. Смертельную концентрацию угарного газа нашли путем анатомического анализа, — продолжал Михаэль, — теперь я понимаю, о чем говорили там, на берегу, возле машины «скорой».

Эли глянул на него широко раскрытыми глазами:

— Но как к нему попал этот газ?

— Я точно не знаю, но кто-то, по-видимому, выпустил из баллона часть сжатого воздуха и впустил туда угарный газ. Два баллона послали на анализ в Институт морской медицины. Я думал, ты у них все выяснишь.

— От них не было ответа, наверно, они уже ушли домой. Но я не понимаю — скажи, выходит, каждый может впустить угарный газ в баллон с кислородом? Как это сделать?

— Ну, это как раз не проблема. А вот чтобы до этого додуматься, надо быть гением.

Михаэль отряхнул пепел сигареты в кофейную гущу:

— У каждого баллона для подводного плавания есть вентиль, — объяснял Михаэль, — и у баллона с угарным газом есть вентиль. Так что можно их свинтить. Кто-то соединил вентиль баллона со сжатым воздухом с емкостью типа «Сода Стрим», в которой находился ядовитый газ, и впустил ядовитый газ в баллон с воздухом. Вот и все.

— А разве Додай не мог почувствовать? — задумчиво спросил Эли Бехер. — У этого газа есть запах?

— Нет, — Михаэль глянул на складку у Эли на переносице, — нет никакого запаха. Просто человек задыхается и умирает, ничего не чувствуя.

— Так что, — с ужасом спросил Эли, — мы имеем дело с химиком?

— Для этого не надо быть химиком, достаточно творческого мышления. Достать угарный газ может каждый, такие баллоны есть в любой химической компании, в каждой приличной лаборатории. С этим нет никаких проблем. Нужно только позаботиться, чтобы баллон не был слишком тяжелым или слишком легким, чтобы по весу не отличался от баллона со сжатым воздухом.

— И он умер в субботу?

— В двенадцать десять, в субботу, — согласился Михаэль.

— Так мы сейчас ищем двух убийц? — с отчаянием в голосе спросил Эли.

— Или одного, который убил двоих. И не только мы. Случай с Додаем относится к Эйлату, там тоже ищут.

Дани Белилати влетел в комнату, тяжело дыша. Он обычно говорил много и путано, так что не всегда можно было понять, о чем речь:

— Почему вы не даете кофе? Что вы сидите здесь, будто на вас гора упала? Что стряслось?

Михаэль вкратце рассказал.

— История начинает усложняться, — вздохнул Белилати.

— Ничего, — успокоил его Михаэль, — а теперь объявляется перерыв на обед, прежде чем перейдем к списку допрашиваемых завтра. Или знаете что, давайте сходим к Меиру в ресторан, прямо с этим списком, и там пройдемся по нему, а по дороге, может, и Цилю прихватим, если не возражаете.

Эли глянул на часы, пробормотал, что уже одиннадцать, но все же набрал номер и что-то прошептал в трубку.

— Я прихвачу ее по дороге, — сказал он, положив трубку.

После того как они вышли из комнаты, Михаэль позвонил домой. Телефон звонил долго, никто не брал трубку.

«Майя не пришла», — подумал он со смешанным чувством печали и облегчения. Юваль был у матери, готовился ко дню рождения ее отца, которому завтра исполнялось семьдесят. Михаэль вспомнил, как Юзек — бывший тесть — говорил: «Этот ваш развод убьет нас».

Михаэль поспешил присоединиться к Эли Бехеру и Дани Белилати. Они замолчали, когда он подсел к ним в машину, и не произнесли ни слова, пока не прибыли в ресторан Меира.

Ресторан находился в центре рынка Бен-Иегуда, в «проклятом доме». За долгие годы совместной работы Циля приучила их к этому ресторану как к единственному месту отдыха — они заходили туда после обнаружения трупов, после напряженной работы, ожидания анатомических анализов.

Трое парней, выполнявших обязанности официанта, повара и кассира, принимали Цилю как родную сестру. К Михаэлю они относились с особым почтением. Однажды он поинтересовался, что она сказала им о нем.