У ворот Северина - [96]

Нет ничего удивительного в том, что через шесть месяцев за свое примерное отношение к работе Петре Мэчукэ был назначен старшим надзирателем.

Но прошло всего семь недель после этого памятного события, как новое происшествие заставило гудеть всю тюрьму. Ион Райку, находившийся в предварительном заключении в ожидании перевода в лагерь, повысил голос в присутствии Мэчукэ, стал угрожать надзирателю и требовать, чтобы на него, Райку, распространили режим политических заключенных, а не обращались с ним как со взломщиками и карманниками. Рассерженный Мэчукэ поднял кулак, чтобы ударить, но Райку крепко схватил его за руку и крикнул прямо в лицо: «Зверь! Я напишу жалобу в дирекцию тюрем!..» — «Жаловаться?! — с пеной у рта взревел старший надзиратель. — Я тебе покажу жаловаться!»

Об этом случае стало известно всем, и о конфликте между Райку и Мэчукэ узнали заключенные, которые высоко оценили смелость и чувство собственного достоинства у рабочего, арестованного по подозрению в принадлежности к коммунистической партии.

Однажды ночью Ион Райку бежал, и, несмотря на самые тщательные розыски, не удалось выяснить, как он смог выйти из камеры и перелезть через тюремную стену. Петре Мэчукэ и еще двоих надзирателей нашли на земле за конюшней, они были избиты в кровь и привязаны друг к другу толстой веревкой. А на склоне, который спускался от тюрьмы к казармам пехотного полка, наутро после побега обнаружили следы женских туфель. И это все… Кто осуществил смелую операцию по освобождению узника, неизвестно. Все было окутано тайной, и еще долгое время тюремные надзиратели отдувались за потерю бдительности. «Пусть он мне только попадется, пристрелю на месте, — сурово заявил черный от злости Мэчукэ. — Я предупреждал этих, из канцелярии, что он опасен, что его нужно посадить на цепь, так они мне не поверили!.. А сейчас его и след простыл».

Таковы факты. Но пусть читатель не удивится, узнав о том, что Ион Райку нашел себе убежище именно в доме Петре Мэчукэ из села Чернец. Этот человек, сочувствовавший идеям партии, был вовлечен в движение Сопротивления еще в те времена, когда работал подметальщиком в железнодорожных мастерских, он был надежным товарищем, состоял в местной организации коммунистов, и на него возлагались большие надежды. Правда и то, что он пошел на большой для себя риск, но план, предложенный Хараламбом, был подготовлен с величайшей тщательностью и удался прекрасно. Райку теперь находился в безопасности и мог руководить всей партийной работой в городе.

Он жил в одной из маленьких комнат, окна которой выходили на задворки, мебель там была самая что ни на есть деревенская, окна от лишних глаз всегда завешены одеялами. Никто из односельчан, знавших надзирателя как человека замкнутого и угрюмого, и так не осмелился бы зайти к нему во двор, но осторожность требовала принять самые строгие меры, дабы избежать любой неприятной неожиданности.

Мэчукэ достал старенький, но в хорошем состоянии радиоприемник, который они с Райку поставили в платяной шкаф, чтобы заглушить звук. Теперь Райку мог круглые сутки слушать последние невестин, которые передавали на румынском языке радиостанции разных стран мира. Связь с партийной организацией он держал через Хараламба. Тот приходил изредка, ночью, пробираясь со всеми предосторожностями через огород, позади дома, коротко отчитывался и получал указания, которые передавал затем всем первичным ячейкам.

Здесь, в этой комнатке, в одну из таких ночей Райку и Хараламб разработали до мельчайших деталей план организации боевых отрядов, которым предстояло бороться за свержение фашистского режима Антонеску и изгнание гитлеровцев. Они назначили командиров и определили стоящие перед ними задачи. Взвешивая со всех сторон этот план, Райку все время что-то совершенствовал в нем, добавлял, заботясь о том, чтобы все было разложено по полочкам, чтобы не возникло ни одной неожиданности во время его исполнения, когда руководство партии даст сигнал к действию.

Однажды вечером после ужина Райку сидел, облокотившись на стол, в своей комнатке и только хотел прикурить от лампы, как послышался короткий стук в дверь. Он вздрогнул и замер, прислушиваясь. Кто бы это мог быть? Инстинктивно он бросил взгляд на дверь шкафа и убедился, что она закрыта. Через мгновение стук повторился трижды, потом через короткий промежуток раздался снова, и тогда Райку пошел и открыл дверь. На пороге, тяжело дыша, стоял разгоряченный Хараламб.

— Здравствуй! — Он протянул руку Иону Райку, и тот ответил ему рукопожатием. — Что поделываешь?

— Да вот, ждал тебя, беспокоился, что задерживаешься…

— В городе была облава, и мне пришлось сделать большой крюк, чтобы незаметно выйти в поле, а потом уж бежать сюда, в деревню, — ответил Хараламб, все еще не отдышавшись и торопливыми движениями вытирая платком лоб и затылок. — Боялся опоздать да и не хотел, чтобы ты беспокоился, вот я немного и пробежался.

— У тебя такой вид, словно-за тобой гнались полицейские собаки… Садись же, вот стул…

— Ишь чего! Нет, не видать полицейским такого счастья! — фыркнул Хараламб, усаживаясь. — Я стреляный воробей, меня так просто не поймаешь…