У Дона Великого - [67]
— Подохнет и так, — сказал один из них. — Моя стрела угодила ему в грудь.
Они постояли немного и, не решившись спуститься на самое дно, вернулись наверх. Вскоре топот коней затих.
Ерема долго прислушивался, но все было тихо. Тогда он слез с дерева и медленно приблизился к тому кусту, где лежал ордынец. И тут он даже свистнул от удивления: перед ним без сознания лежал Турсун, его спаситель. Одна стрела пронзила руку Турсуна, другая глубоко вошла в грудь и обломилась при падении, торчал только небольшой ее конец. Ерема вынул стрелу из руки и туго перевязал ее. Извлекать стрелу из груди он не решился, боясь, что Турсун изойдет кровью. Он лишь крепко замотал рану длинными кусками тонкой холстины, которые нашлись в переметных сумах ордынца. Труднее было посадить бесчувственного Турсуна на коня, но Ерема все же взвалил его позади седла. Ноги Турсуна он связал под животом коня и прикрепил их к подпруге, а тело притянул кушаком к задней луке седла. Затем сел сам, положил на свои плечи руки ордынца и тоже связал их у себя на груди. Получилось так, что Турсун как бы обнимал Ерему сзади. Это было удобно: руки Еремы оставались свободными и в случае нужды он всегда мог воспользоваться оружием Турсуна.
Оглядевшись, Ерема медленно тронулся по оврагу, приговаривая под нос свое обычное: «Ловко, Еремка».
Он знал, что московские рати уже на пути к Дону и, стало быть, дорога предстояла не такая уж далекая. К концу дня ему повезло: он наткнулся на сторóжу Мелика. Она хоть и понесла большие потери в столкновениях с вражескими разъездами, но упорно продолжала вести наблюдение за передвижениями Мамаевых туменов. Мелик дал Ереме запасную лошадь и одного ратника. Это значительно облегчило и ускорило его путешествие.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Первые два перехода были пройдены быстро, без остановок и отдыха.
Поход этот был особый, похожий на изгон. С войсками следовали лишь повозки с продовольствием и военным скарбом. При них не имелось тяжелых осадных орудий — таранов, туров, лестниц и прочего, так как целью похода было не взятие крепостей или городов, а прежде всего уничтожение живой ратной силы врагов. Поэтому передвижение проходило быстро.
К концу второго дня, когда войска достигли верховьев реки Прони, неожиданно хлынул кратковременный, но сильный дождь. Все вымокли до нитки, образовалась грязь, забурлили степные ручьи. Пришлось сделать остановку на ночь у небольшого леса.
Пересвет, когда-то бывавший в этих местах, провел своих друзей и некоторых других ратников чуть подальше и в сторону, по направлению к маленькому селеньицу Гремячее, и там с гордостью показал всем невиданное чудо — большую пещеру. Тут было сухо, и сюда сразу же потянулись ратники. Вскоре у входа в нее собралась уйма народу.
Пещера была довольно широкой и тянулась почти на 70 поприщ[31]. Она имела различные помещения — небольшие кельи, гроты, проходы и значительных размеров хоромы. Удивлению ратников не было предела.
— Гляди-кась, дырища какая в земле! Матушки мои!
— И кто ж сотворил ее? Не иначе господь бог. Людям-то куда ж такое осилить.
— А может, и люди. В старину-то, сказывают, во какие богатыри водились.
Пересвет предусмотрительно занял один из углов крайней кельи, и они вместе с Ослябей принялись умащиваться. Тут же разместились и другие ратники. Алена, захватив сухую рубашку, вышла из кельи и направилась по главному проходу в глубь пещеры, чтобы найти укромное местечко и переодеться. Идти пришлось порядочно. Но вот людей не стало видно, да и свет, шедший от входа, стал слабее. Наконец она юркнула за выступ и огляделась. Никого не было. Но как только она сняла мокрую рубашку и начала развертывать чистую, сухую, появился какой-то ратник: он тоже искал укромное местечко. Алена закрыла рубашкой грудь и грозно вскинулась на него:
— Тебе чего тут надо? А ну, пошел назад!
Ратник вздрогнул от неожиданности, попятился и спорить не стал: ушел искать другое удобное место. Когда Алена уже застегивала новую рубашку, мимо прошли два пожилых воина. Алена не стала их окликать, а просто отвернулась. Находясь долго среди мужчин, она уже привыкла к ним. Но тут появились еще два молодых ратника. Не заметив Алену, они прошли за соседний невысокий выступ и остановились. Алена завернула мокрую рубашку, взяла ее под мышку и уже собралась уходить, когда вдруг увидела нечто совсем невероятное: молодые ратники, наполовину высунувшись из-за выступа, горячо обнимались и целовались. У одного из них свалилась шапка, и Алена изумленно уставилась на него: это была женщина.
