Тысячеликая мать. Этюды о матрилинейности и женских образах в мифологии - [37]

. Там живут высшие слои общества (вожди и их родственники). В нижней части деревни – нгава – живут простолюдины и рабы (Schärer, 1963: 59–62, 65–66).

Сходные – вплоть до отдельных деталей – представления существовали у народа фон в Дагомее (Западная Африка). «Айдо-Хведо, архаическое божество… Согласно мифам, Айдо-Хведо появилась первой, раньше земли и неба. Она создала поверхность земли. Айдо-Хведо живет в море; когда шевелится, происходят землетрясения; когда всплывает, на небе появляется радуга. Ее символ – свернувшаяся кольцом, закусившая хвост змея, которая держит на себе землю… Позднее Айдо-Хведо была включена в пантеон Бенина, возглавляемый Маву-Лиза» (Котляр 1986: 223–224).

Переместившись на север средневековой Европы, мы найдем черты первородной змеи в образе скандинавского Имира. М. А. Стеблин-Каменский замечает: «Не раз приводились параллели к мифу об Имире из мифологий других народов, и наличие этих параллелей объяснялось происхождением данного мифа из того или иного источника. Однако обилие параллелей к этому мифу в мифологиях других народов гораздо проще объяснить тем, что он отражает некоторую закономерную стадию развития пространственных представлений у человека» (Стеблин-Каменский, 1976: 37).

Проще не значит правильнее. Даже если принимать концепцию единообразного стадиального развития человечества (которая, как мы знаем, утверждалась не без влияния со стороны идеологии тоталитарного государства, а значит, не без влияния сугубо вненаучных факторов), невозможно приписать стадиальным закономерностям такие выразительные детали, как, например, закушенный хвост Змеи-Матери. Слишком специфичны подобные образы, чтобы возникать конвергентно.

Гимбутас пишет: «Среди скульптурных изображений Богини-змеи и ее священной свиты самую широкую известность имеют статуэтки XVI в. до н. э. из фаянса или слоновой кости, найденные в Кносском храме на Крите. В них больше изящества, чем в других, их грудь обнажена, а талии и руки обвиты змеями» (Гимбутас 2006: 260). Как тут не вспомнить руки-змеи из мифологий многих океанийских народов!

В древнегреческой мифологии, кроме «стандартного дракона» (Пифон, Тифон, Медуза и т. д.), известен также образ чудовища – ядовитой змеи с двумя головами (вторая голова на хвосте) и ногами – Амфисбаены. Она способна засунуть одну из своих голов в рот другой и, образовав кольцо, в таком виде катиться по дорогам (Mercatante 1988: 50).

Двухголовые статуэтки Матери-Богини впервые появляются в культуре Айн-Газал в Леванте; далее они есть в Чатал-Хююке (Турция), Тлатилко (Мексика) и культуре Вальдивия (Эквадор).

Отрицательный образ змеи в мифологии является, по нашему мнению, продуктом определенного этапа развития западноевразийских культур, более позднего по отношению ко времени, когда Великая змея имела положительные коннотации в человеческом мышлении. Так, например, в послеминойской Древней Греции Деметра пустила змей в воду реки Стикс после того, как Посейдон коварно соблазнил ее.

Согласно вавилонской мифологии, Тиамат – одна из мировых ипостасей хтонического чудовища, с которым сражается в битве небесный бог (Афанасьева 1992: 505). В верхнепалеолитическую и неолитическую эпохи это «чудовище» (Великая змея) была персонификацией Матери – богини земли.

Сиуакоатль (женщина-змея), Тонацин (наша мать), «одно из древнейших божеств в мифологии индейцев Центральной Америки, у ацтеков – богиня земли, деторождения и войны… Изображается в виде молодой женщины с ребенком на руках или в белой одежде, с черепом вместо головы, вооруженная копьеметалкой и щитом (как Афина. – А. К.); иногда двухголовой» (Кинжалов 1992: 440). Почти полная аналогия с Критом: женщина со змеями в руках, культ змей, Богиня, в том числе войны, новый элемент – только череп вместо головы.

В сказании жителей островов Адмиралтейства молодая женщина гуляла в лесу и встретилась с Великим змеем, который предложил ей выйти за него замуж. После оживленного спора женщина согласилась и родила Змею двух детей, мальчика и девочку. В этот момент Змей отослал женщину обратно в деревню и сказал, что сам будет заботиться о воспитании и пропитании своих детей. Великий змей велел своим детям наловить рыбы, а когда они сделали это, запретил им есть рыбу сырой. Но они дождались, пока взошло солнце и согрело рыбу, а затем сожрали ее, сырую и кровавую. «Вы поступили как духи, – возмутился Змей, – возможно, вы когда-нибудь съедите и меня». После этого Змей велел девочке оставаться на месте, открыл свою пасть и приказал мальчику забраться в брюхо (змея). Мальчик в ужасе выполнил приказание, и, когда он находился в животе Змея, последний приказал ему взять огонь, собрать кокосы, ямс, таро и бананы и вылезать обратно. После этого Змей научил своих детей готовить пищу и спросил, какая еда им нравится больше – сырая или вареная. Дети, естественно, признали, что вареная (тушеная в земляной печи) пища вкуснее (Meier, 1907: 654).

В этой связи Дж. Кэмпбелл пишет: «Вот легенда земледельческого мира, подобная ей могла бы быть рассказана практически везде в пределах тропической дуги первоначальной (земледельческой. –