Тысяча огней - [12]
А затем мусульманам и другим национальным группам острова пришлось целых четыре века вести ожесточенную борьбу с христианами. Своим богатством и выгодным стратегическим положением остров привлек сначала арагонцев, а позже генуэзцев и венецианцев, которые пытались отвоевать его у арабов. На самой Джербе три этнические группы жили мирно и отлично ладили между собой, но им беспрестанно приходилось в кровопролитных сражениях защищать остров от внешних врагов. В начале XVI века на острове нашли прибежище и нередко использовали его как базу для своих набегов такие знаменитые пираты, как Барбаросса, Симон Рейс и другие. Испанцы пытались уничтожить это опасное пиратское гнездо, но 15 июля 1560 года морская армада Филиппа II была наголову разбита пиратами. На берегу Джербы, там, где волны выбросили тысячи трупов, в память о битве была сооружена высокая башня, которую до сих пор называют башней черепов, о чем и гласит соответствующая табличка. Черепа убитых испанцев образовали холм высотой двадцать метров.
Несмотря на столь воинственную историю, островитяне всегда жили в полной гармонии и не разбились на враждующие группировки. Ни одна из трех колоний не пыталась силой установить свое господство над островом.
Я почти каждый вечер беседовал с друзьями об истории Джербы. Так, значит, идея «мирного сосуществования» жила издревле, и дружба трех различных этнических групп устояла под натиском времени. Пока мы коротали время за беседой, незаметно подкралась ночь, и прямо над нами повисла луна, до того низко, что даже астронавты могли нам позавидовать.
Очертания домов и пальм слегка колыхались в зыбком свете. В ночной тишине остров был особенно, по-волшебному красив. Но это была и божественная и туристская красота. Каждый день с неба, словно подгоняемый ветром, на острове приземлялся четырехмоторный самолет с десятками туристов, в большинстве западных немцев.
В эти апрельские дни Европа еще ежилась от холода, а тут, на Джербе, все было как в красочных туристских путеводителях. Остров честно выполнял все свои заманчивые обещания. Вы могли сразу же искупаться в море и погреться на солнце.
«Кто в январе уезжает из Европы, тот оставляет за плечами зиму. Приезжайте в Тунис. В том же январе вы найдете в Габесе — весну, в Тозире — лето, а на Джербе — пятое время года». Так говорят арабы, и немцы могли лично убедиться в правдивости этих слов, взятых мной из рекламной туристской брошюры. И когда немцы поняли, что хоть однажды реклама не солгала, они поистине оккупировали остров. Все они одеты в «колониальную униформу», у каждого болтается на поясе шлем и фляжка, и каждая группа дружно распевает воинственные песни. Здесь, на Джербе, эти немецкие туристы кажутся живым воплощением воскресшего из. пепла Африканского корпуса Роммеля.
Ежедневно я уже на рассвете покидаю гостиницу и до самого вечера брожу по безлюдным тропинкам Джербы.
Ноги погружаются в песок, который весьма отличается от песка в других местах: прикоснувшись к нему, вы сразу чувствуете, что он лишь теплый, а не раскаленный.
Влажный сирокко, дующий с берега, воздвиг невидимую стену, отделяющую этот благодатный остров от жаркой пустыни. Мои блуждания заводят меня в укромные уголки Джербы, где желтый песок побежден зеленью насаждений и садов, плотным кольцом окруживших белые домики селений с их неизменным рынком. Такие селения называются «мензель». Жители Джербы издавна борются с нехваткой воды, и сейчас на острове насчитывается тысяча восемьсот старинных и новых колодцев и две тысячи цистерн, в которых воду хранят с величайшей бережливостью. Местные арабы зовут чиновника, ведающего распределением драгоценной влаги, «владыка воды». В мензеле Хумт-Сус нам повстречался старый «владыка воды» со своей белой патриархальной бородой. Его глаза глядят на вас пронзительно и чуть насмешливо — видно, что он привык к беспрекословному уважению и подчинению. Он наклоняется над канальцем, прорытым в песке, смотрит, как течет вода, вынимает деревянную затычку и переносит ее немного дальше. Сотня привычных размеренных движений в день — и вся вода, которую извлекают на поверхность с помощью верблюдов и архаичного ворота, равномерно распределена по отдельным полям. Этих рабочих верблюдов здесь называют «далон», и все они слепые. Долгими часами они без отдыха ходят и ходят по кругу. Так на этом клочке земли посреди моря создан богатейший оазис. Тысячи и тысячи верблюдов-далонов веками крутят вороты, и поток воды никогда не иссякает. Теперь на острове растут сотни тысяч пальм, и для местных жителей они — единственный источник существования, как для полинезийцев — кокосовые орехи и для эскимосов — тюлени.
После первых коротких прогулок мы решили съездить в глубь Джербы. Свой осмотр мы начали с самого крупного арабского селения — Хумт-Суса.
Здесь, в Хумт-Сусе, арабы сами выполняют все работы. В порту я видел лодки искателей губок, и это были арабы; внутри больших коллективных жилищ-фундуков мне довелось наблюдать, как ткут пряжу из овечьей шерсти, и этим тоже занимались арабы.
