Ты полюбишь вновь - [3]

Внезапно посерьезнев, Эйлин кивнула:

— Да, я знаю, малышка, что ты такая. — Помолчав минуту, она добавила: — А от Робина никаких известий?

— Нет, уже целую вечность. Знаешь, мне начинает казаться, что он уже передумал.

Было невыносимо мучительно шутить на эту тему, но каким-то образом Мэнди удалось сохранить хладнокровие.

— Наверняка скоро напишет. Наверное, уехал куда-нибудь в глушь, как в прошлый раз, когда он не писал несколько месяцев, — успокоила ее Эйлин.

— Да, наверное, все дело в этом, — жизнерадостно согласилась Мэнди, вставая со стула и стряхивая крошки с юбки на поднос. — А сейчас мне надо заняться делом. Хочу сегодня все закончить, чтобы завтра осталось только накрыть на стол, собрать букеты и самим одеться.

Поначалу, когда Мэнди предложила устроить свадьбу у них в квартире, вызвавшись сама все приготовить, Эйлин покачала рыжей головой и заспорила:

— Зачем, чтобы ты уработалась до полного изнеможения? А потом после свадьбы все убирать и мыть? Мэнди, детка, такое даже на лучшую подругу нельзя взваливать… даже на такую, как ты.

Но Мэнди стала возражать, что вряд ли ей еще представится случай приготовить все те роскошные лакомства, которые она так любила готовить, и при этом не думать о том, как они вредны для фигуры, и что на самом деле и посуду вымыть ей не сложно. И в конце концов Эйлин согласилась, что действительно гораздо уютнее будет отпраздновать свадьбу здесь, в их маленькой, «семейной» квартирке.

— А когда ты будешь выходить замуж, мы устроим банкет в Уиллоумед, — прибавила она.

Она пошла вслед за Мэнди на кухню и воскликнула от восторга при виде всего, что наготовила Мэнди за два предыдущих вечера. Мэнди горделиво показала ей пирожки, пышные и румяные, которые нужно было еще наполнить взбитым паштетом из лобстера, миниатюрные колбаски, бисквиты, канапе на серебряных блюдах. Свадебный торт Мэнди сделала уже несколько недель назад. Но вчера она покрыла его первым слоем крема, и теперь его оставалось украсить, как называла это Эйлин, разными «завитушками». Та облокотилась на газовую плиту, глядя, как Мэнди творит чудеса с помощью тюбиков с кремом и взбитыми сливками.

— Фантастика, — выдохнула Эйлин, когда на поверхности торта появился первый круг крошечных белых листочков. — Мэнди, у тебя просто кулинарный талант.

Мэнди закончила украшать торт с победным возгласом и сказала:

— Да нет, не думаю. Просто меня вдохновляет пример Матроны. Она так любила готовить и была в этом деле просто бесподобна. Так что у нас все, кто этим интересовался, просто не могли не научиться у нее.

— Ты ее любишь, да? Наверное, ты часто будешь наведываться в приют, когда я от тебя уеду, Да, малыш? Повидаться с Матроной… и с юным Пипом, конечно.

Семилетний Пип была одной из немногих тем в жизни, на которые Мэнди не могла шутить. Она тратила на него много сил, с тех самых пор, как его прислали к ним в приют почти шесть лет назад с пометкой «мальчик нуждается в особом уходе и заботе». В первую ночь она рыдала, пока не уснула от усталости — такой он был маленький и трогательный, и она никак не могла его развеселить. Прошло несколько месяцев, прежде чем врачам удалось выяснить, что в результате жестокого обращения отца, после смерти матери, у мальчика был поврежден позвоночник.

— А как сейчас Пип поживает? Ты его давно видела? Я последнее время так занята своими делами, что даже забыла спросить, — поинтересовалась Эйлин.

— Все так же. Плохо двигается, и у него все еще бывают приступы сильной боли. Я ездила туда в воскресенье, когда ты была в Уиллоумед. Пип все вспоминает, как он приезжал сюда к нам, и без конца говорит про Болтер. Собака его просто потрясла. — Она вздохнула. — Так жалко, что ему нельзя иметь собственную собаку, но, естественно, для него не будут делать исключение из правил.

Эйлин вышла в гостиную, чтобы закончить укладывать вещи, а Мэнди все продолжала думать о маленьком калеке, ее приемном племяннике, который был ей дорог, как родной младший братик. Может быть, когда-нибудь, в будущем, она сможет помочь Пипу… помочь по-настоящему, взволнованно думала она. Если бы она только знала, как это сделать!

Дождь чисто умыл Лондон, и трудно было придумать более славный день для свадьбы. Так размышляла Мэнди, стоя позади Эйлин на ступенях часовни. Косые лучи утреннего солнца проникали сквозь цветные стекла восточного окна, выхватывая малиновый ковер и резные скамьи.

Мэнди любила эту старинную церковь и часто приходила сюда по воскресным дням. Она думала о Робине и о том, какая у них будет свадьба.

И вот Дик надевает Эйлин на палец кольцо, они медленно идут к алтарю и преклоняют перед ним колени, белое муслиновое платье Эйлин изящно подчеркивает ее фигуру. Мэнди почувствовала ком в горле. Это был такой торжественный, такой волнующий миг — и в то же время все было так просто: мужчина и женщина клянутся любить друг друга до конца жизни.

А сама она будет ли когда-нибудь стоять перед алтарем на коленях рядом с Робином? Замечтавшись, стоя в своем голубом платье, вдыхая аромат роз, которые держала в руках, Мэнди невольно посмотрела вбок, словно надеясь увидеть рядом с собой Робина. И тут же отвернулась, потому что вместо веселых синих глаз Робина встретила холодный стальной взгляд шафера, Саймона Деррингтона, смотревшего на нее с таким равнодушным спокойствием, что весь ее восторг исчез.