Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского - [8]

33. Таким образом, прибыл он в храм Софии для коронования. И тотчас неусыпающий глаз совершителя торжества великого архиерея и праведника, дающий узреть будущее, удостоил видеть, что с ним будет. Святому казалось, что при возглашении молитвы и возложении короны, когда время было коснуться головы коронуемого, он вложил свою руку в терновник и колючки; он также открыто говорил, что при прикосновении к короне он ощущал боль. Так эта колючая голова при прикосновении к ней святого предвещала беззаконную ярость его (Льва), вскоре обрушившуюся на церковь.

34. Но удалился к себе увенчавший царской короной главу свою, на которую (потом) по справедливости принял и последний удар, так как оказался попирателем всякого права. На другой день его царствования богоносный Никифор снова убеждал нового царя подписаться под православным изложением веры, но он упорно отказывался. Добившись порфиры ложью и приняв маску Притея, он всем обращающимся к нему представлялся в разных видах. О, преданная демонам душа, благодаря коей потрясается основание веры! О, разнузданное блуждание мыслей, извращающих учение правого исповедания! О, многообразное сплетение лжи, которым спутывается простота православных догматов! Не с противниками и врагами, в то время обложившими стены города, была первая борьба его, но против Того, Кто решением, Ему одному известным, вручил ему бразды правления, двинул он войско. Совершенно или почти не заботясь, как сейчас сказано, о врагах, неспособный вступить в бой или отбиваться от них, благодаря хитроумному, придуманному им, плану недавнего поражения, он выступает против Царя сущих, употребляя все усилия, чтобы удалить из церкви Его икону. Вместо того, чтобы богобоязненно относиться к вещам, достойным почитания, с благоговением принимать древнее предание, вместо того, чтобы держаться надежного божественного пути, который проложен стопами святых, и страшиться сопротивления богоносного пастыря, он с неистовым упрямством и помраченным умом держался за свое решение. Подобно рабу Иеровоаму, отвергнув без рассмотрения наставления древних и благополезные советы мудрых, обратился он к легковесным речам нововводителей и басням баб, изрекавших не (по вдохновению) свыше, а от земли и обещавших ему долголетие и победы, если изрыгнет нечестие против древнего положения дел.

35. Так созывает он к себе на собрание и тех, коим каноническими правилами возбранено было священное служение, и тех, которые против воли подчинились давлению силы. Посетив вторых во дворце и распорядившись кормить их, как свиней, этот отступник от старого учения приказал сочинить новую веру. Ободряемые царскою дерзостью, подобно мифическому Эгеону[10], бесчинствуя почти во всяком храме, искали они и отбирали книги, и те из них, которые были направлены против идолов, они одобряли, как согласные с их зловерием, а те, в которых защищались иконы, они сжигали, как обличавшие их баснословие.

36. Приглашает он и многих епископов, чтобы их авторитетом прикрыть это новое рассмотрение. Но при приближении епископов к гавани на противоположном Византии берегу, их не переправляли тотчас же и добровольно к архипастырю, посылая по установившемуся обычаю уведомление к нему, а предъявляли им воспрещающее царское распоряжение, арестовывали и пересылали для наказаний Эхета и Фаларида. И если епископы соглашались с их взглядами, следовало прекращение насилия и освобождение, тот же, кто, движимый любовью к истине, несколько боролся с нечестием, осуждался на заключение, голод и подземные ужасы, которые ни в чем не уступали привидениям Эмпусы[11]. Так составляется сборище второго Каиафы, так злоумышляется борьба многословия Иоания и Иамврия с новым Моисеем; так уничижается звезда священства и отец вселенной Никифор изобретателями мрака и радетелями и предтечами антихриста. Принудив учителя к молчанию, они заставляют учить по церквам тех, кто не получил даже степени учеников, препятствуют златоточивой реке слова течь как должно, не страшатся (доверить) вести самоуверенно церковь тем, которые роют яму для своей погибели и не имеют воды мудрости; архиерею возбраняют касаться священной трапезы, а тем, кому не дозволено входить в храмы Божии, вручают святое святых; всячески стараются потрясать столпы церкви и хвалятся, что поддерживают ее своими пустыми и нетвердыми измышлениями.

37. Видя это, слуга Божий Никифор всячески просил Бога, заклиная и призывая на помощь, сохранить церковь чистою и непорочное стадо не замарать гнусною скверною ереси. Посему всех к себе привлекал, наставлял, увещевал не примешиваться к закваске еретичествующих, убеждал как яда и порождения ехидны избегать чуждых извержений их учения. «Они, — говорил он, — причиняют не телесную болезнь, поддающуюся уврачеванию лекарствами, но вводят повреждение во внутрь души, не поддающееся лечению снаружи. Итак, не уступим веянию времени и даже насилию власти, хотя ересь и увлекает царя и с ним множество зломыслящих, но ни во что обратится сила их и ничего не будет значить против церкви Божией, ибо не ко множеству благоволит Бог, но заботится и об одном, трепещущем и боящемся словес Его, и одного ясно являет представителем целой церкви. Посему станем молитвою испрашивать благословения Божия, всенощным стоянием будем смиренно умилостивлять Бога и просить Его избавить нас от перенесения всего, что умышляют против нас преследователи». Сказал он это, и все, собравшиеся в храме, молились в течение всей ночи.