Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского - [10]

42. Царь, прерывая его, сказал: «Но неужели тебе кажется, что Моисей относительно их (икон) изрек неправду? Неужели ты можешь сомневаться, что слова Моисея суть слова Бога, Который запретил делать идолов и изображения не только людей, но всех вообще и неограниченно (живых существ), летающих по небу в воздухе, живущих на земле, плавающих в воде? Зачем же вы, делая иконы, воздаете им почтение, когда это запретил законодатель?

Патриарх. Как бы в глубокое и беспредельное море спора влечешь ты нас, государь. По нему многие часто плавали, но никто, насколько нам известно, не достигал гавани. Одни, считая иконы неразумным обычаем и остатком эллинского заблуждения, не давая себе ясного отчета в душе, клевещут на них и присоединяются к обвинителям. Когда же доходит до дела, дают задний ход и поступают против того, как думают, ибо имеют иконы у себя и в церквах, и на площадях, и в домах, а некоторые даже держат их при себе, как неотлучных спутников на суше и на море. Другие же, склоняясь перед трудностями, тотчас при первом столкновении бросая духовное оружие, показывают противнику тыл, — и не почитают икон пророков, ни изображений апостолов и мучеников, но строят храмы, лишенные всего этого, без фигур и образов, и возносят свои молитвы к невидимому и бестленному Богу. Впрочем, если угодно, мы не откажемся от изыскания и не забудем выхода, чтобы нам, не делая кругов, но идя словом по следам истины, уловить ее сетями. Итак, выслушай учение мудрое и истинное, которое ты примешь и одобришь, если действительно любишь правду и стремишься к истине.

43. Не знаешь разве, какое заблуждение относительно Божества некогда владело душами Египтян и как, низведши несотворенную и нематериальную славу Бога в материю и форму, почитали ее в человеческом образе? Каковы были те Озирис, Тихон, Орос, Изида и сонм других богов-людей, жизнь которых выказывает и изобличает невоздержание, войны-жадность, смерть-природу? И разве только до этого они низвели Божество, разве они не изображали Божество в виде неразумных животных и в формах бессловесных? И они поклонялись, как Богу, собаке, воспевали быка-Аписа, козла-Гермеса, рыбу-Афину, неразумных неразумно считали богами. Соединив же этих друг с другом, измыслили они и других богов многообразных и многовидных, одного вообразив с козлиными ногами (это был Пан), другого приставляя морду собаки (этот назывался, кажется, Анубисом), не признавали ни за полного человека, ни за полную собаку. Говоря это, я, по твоему мнению, ошибаюсь или близок к истине?

Царь. Ты говоришь правду.

Патриарх. Когда законодатель, выводя преданный ему Богом народ из Египта, хотел стереть глубоко въевшиеся в душу его нечистоты и очистить его, чтобы он не представлял Божество человекообразно или под видом животных, то увещевал и давал следующие заповеди: не делайте так, как в Египте; да не будет среди вас, неразумно учившихся у них, изображения Бога под видом тварей, летающих в воздухе, живущих на земле и плавающих в воде. Это все не Бог, хотя Египтянам и кажется это, и нельзя изображать того, что не может быть видимо. Божество не имеет вида и очертаний, оно невидимо и не есть ничто из того, что является и познается человеческим зрением. Оно может быть созерцаемо только умом, если это кому по силам. И если Он творец всего, то не может быть чем-нибудь из этого всего; если Он обнимает все, то не может быть заключен в одном. Таким образом, законодатель во имя единого Бога запретил делать изображения. И что это так, он показывает сам тем, которые желают правильно понимать им написанное, ибо говоря о Боге и к Нему единому относя речь, он прибавляет: да не поклонишися им, ниже послуживши им; Яко Аз есмь Господь Бог твой, Бог ревнив (Втор 5, 9). И будет нечестивым, легкомысленным и нелепым замыслом, если кто Бога, превысшего всякой природы, сущности и разумения, Которого никто не видел и видеть не может, осмелится представить себе, взяв форму и образ Его из мира явлений. На это нечестиво дерзали Эллины: ища Бога, они не вверх устремляли взор души своей и над воздухом и небом возносясь мыслию, не там искали желаемое, но склонились к земле и материи и, внизу истощив всю свою мудрость, объявили Богом явления. Если кто-либо, чествуя царя, или прославляя вождя, или преклоняясь перед героем, делает их портреты, то, я думаю, он не поступает несправедливо, изображая красками тех, кем он восхищается и кого он видел своими глазами, — только тварь отнюдь не должна чествоваться сообразно их (Эллинов) глупой болтовне, как Бог, ибо вот такое-то почитание и запрещает Моисей, отвергает христианский закон и не дозволяет Бог: славы моея, говорит, иному не дам (Ис 42, 8). Кто так понимает изречения законодателя, тот сохраняет чистым свой духовный взор и, созерцая неизменно Чуждого изменения, разумеет, что Его не обнимает ни образ, ни краска, ни время, ни место и ничто из того, что свойственно телам и что привлекает к себе ум через посредство глаз. И опираясь на Того, Кто чужд телесности, он пребывает твердым и стойким в добродетели, сохраняя и дела свои незапятнанными и чистыми. Кто же иначе понимает это и в душе своей страдает недугом головокружения относительно невидимого и духовного, тот, удаляясь от мысли о Боге, спускается в долину Леты, пресмыкаясь около тел и земли.