Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского - [7]

28. Также и во всяком другом месте и городе, если находил присутствие этой болезни, действовал пером и чернилом, составляя лекарство против нее. Нечто таковое совершил он в одной из местностей Таврских. Управлявший тогда тамошним народом воевода, охваченный сею позорною страстью, старался развестись со своей женой, чтобы на место ее привести какую-то распутницу. Решившись смыть с него постыдную скверну, Никифор поставил ему на вид его грех при помощи требований и запретов Писания, которым он справедливо будет подлежать, если не захочет воздерживаться от него. И это так почти и случилось.

29. Так как он старался проверять чистоту своей православной веры определениями отцов, то, согласно каноническому и древнему обычаю, повелевающему иметь общение веры с апостольскими кафедрами, изложив ее (веру) в соборном послании, отправил к тогдашнему папе Римскому Льву; (и это послание) было позорным столбом для ложных ересей и памятником для православной веры. Если кому угодно на деле познать силу слова сего мужа, пусть прочитает это послание, и он поймет высоту и ясность (разумения им) божественных догматов. Удивился сему священный Лев и, приняв с любовью, заявил, что (все это) совершенно согласно с главными догматами Петра. Тождество естества и равночестность единосущной Троицы он изложил так безукоризненно, что ни в чем не уступал выдающимся богословам. Явление в последние времена единого из лиц св. Троицы от пречистой и непорочной Девы и Богородицы Христа, истинного Бога нашего, разъяснил и исповедал согласно со вселенскими соборами, так что не было опущено ничего из относящегося к богопочитанию. Заступничество перед Богом и предстательство пречестной Богоматери, небесных сил, апостолов, славных пророков, мучеников и всех святых праведников, которым поклоняются, их останки и священные их изображения он объявил достойными почитания настолько, насколько справедливо почитать и величать так живших и так Богом прославленных. Так было твердо обосновано служение в духе и истине единому Богу, истинно поклоняемому, так было приготовлено чистейшее питье здравой веры, не подцвеченное каким-нибудь составом, а состоящее из смеси богопреданных определений и исцеляющее всякое расстройство, вызываемое близостью мутной ереси. Но разве одним только исповеданием великий (муж) сей изъяснил сущность истинной веры? Разве исповедание не было сопутствуемо старанием? Разве это подлежит спору и разве он не оберегал веру от опасностей? Разве этим опасностям он не сопротивлялся, как алмаз, и робостью слова разве решался когда-либо вызвать к себе неблаговоление у Бога? Нет, — но при исповедании и старании, и среди опасностей горячее слово его, острее меча, опускалось над мыслями тех, которые решились силою бороться с божественным, в корне пресекая их учение.

30. Видя это, всегда завидующий доброму противник, умышляющий сильную бурю для порядка вещей, непримиримо воюющий с тишиною и миром, приткав к крепкому хитону церкви старые отрепья ересей, не захотел видеть твердый покой церкви и государства, но задумав смятение, равное его дерзости, повел против обоих войну, которая не была объявлена. Выковав не острые стрелы и мечи, (чтобы поразить) тело, как это принято у противников, а отточив на оселке злобы своей языки, способные умышлять дурное, двинул войско свое для причинения душевной опасности, сделав (при этом) императором гордого недавнею своей тиранией Льва[9], похожего разнообразием своего нечестия на меняющего свой вид хамелеона, потерявшего здравый ум при самом его провозглашении (императором), переманившего в свое злочестие всех знатнейших, притеснявшего подобно (Фараону) Израиль при Моисее и оказавшегося для нового Израиля даже более страшным, чем Амаликитяне, своею свирепостью превзошедшего Сеннахерима, своею гнусностью — Рапсака, а постыдным служением чреву — Навузардана.

31. Он, восстав против возвысившего его императора, который поставил его начальником первого ранга военного отряда, или фемы, забывши честь и возвысившего его, ринулся в бездну тирании. Во Фракии у царя возгорелась война с гуннами, грабившими города, во время которой Лев, будучи главным виновником поражения, способствовал постыдному бегству всего войска. Царь в это время находился в городе, напрасно ожидая плодов победы. А Лев, соблазняя войско бунтовщическими речами, обольщая его пустыми обещаниями и пользуясь силой, завладел царскою властью, с каковою поспешно явился в столицу и, находясь нагло внутри стен (чего не должно было бы быть), с обычными почестями по главной улице отправился ко дворцу и лишил достоинства мужа, царствовавшего до него, который более украшался простотою невинности, чем порфирой. Когда он увидел неблагодарного лаявшего Льва и услышал львиное рычание против власти, то, сняв царскую одежду и остригши волосы, облекся в черное платье вместо золотого и укрылся с женой и детьми за священной оградой. Это едва склонило Льва не поступать с ним жестоко; отправив скорее его в ссылку, а сам стремился к тому, чтобы надеть на свою голову царскую корону.

32. Узнав об этой беде и догадываясь о нетвердости мыслей и склонностей мужа, намеревался он заставить его подписаться под писаным изложением веры. Составив свиток, содержавший символ пречистой веры нашей, он увещевал царя через некоторых архиереев подписаться собственноручно под ним. Тот согласился с доводами, но отложил сделать это, готовый склониться перед церковным игом после того, как он удостоится чести венчания, если ей суждено осуществиться. Между тем побуждаемый внутренним невежеством и влечением и худо пользуясь ими, как бы чернилом и пером, до коронования подписался под свитком ереси, скорее предав себя водительству демонов, чём послушав отцов, старающихся привести его ко спасению.