Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского - [21]
82. Итак, после него украшается царскою короною тот[20], который вместе со снятием ремня ожидал подвергнуться и лишению жизни, но как бы вынырнул из глубины заключения, стал из узника венценосцем и после решительной победы сделался властительнее надеявшегося властвовать. Завладев царством и несколько ослабив прежнее гонение — настолько, чтобы те, которые проводили жизнь в заключении и трудах, могли мечтать о призрачной свободе, тайно сочувствовал образу мыслей умершего (царя) и, уловленный в сети ереси подобно рыбе, умирает в гнилых догматах.
83. Узнав о сем, великий Никифор своим проницательным умом понимал, что вместе с пресмыканием змеи не умерщвлен хвост ереси, а еще корчится и представляется имеющим как бы мертвую жизнь. Посему пером духа начертав догматы православия, он решился послать их к нововенчанному царю, указывая ему на свои оковы и напоминая о Боге, даровавшем ему спасение, о позорной смерти тирана, тщетно беззаконствовавшего, и погибели его на том месте, где грешил он, — а также описывая ему истинное и богопреданное начертание священных изображений и указывая на то, что оно твердо держится не благодаря вчерашнему, совсем недавнему изобретению, но пользуется почитанием с тех пор, как величие проповеди апостольскою трубою ясно огласило вселенную.
84. Царь, подивившись его мудрости и силе его учения, хотя и весьма несведущ во всем этом был он, унаследовав невежество от отцовской необразованности, как достаточное для него состояние, говорят, сказал следующее к принесшим письмо: «Те, которые прежде нас исследовали церковные догматы, сами за себя дадут отчет перед Богом в том, хорошо или дурно они постановили. Мы же на каком пути нашли церковь, на том желаем ее и сохранить. Выражаясь точнее, мы постановляем, чтобы никто не смел открывать рта ни против икон, ни за иконы, но да потеряют всякое значение собор Тарасия, собор прежний Константина и теперь собиравшийся при Льве, и все относительно икон да погрузится в глубокое молчание. Тот же, кто считает своим долгом говорить и писать это, если он при таких взглядах желает предводить церковью, пусть явится, но только при условии, чтобы впредь хранить всецелое молчание о существовании и почитании икон».
85. Когда известие о царских неразумных речах дошло до слуха блаженного отца, он, не ставя их ни во что и не думая обращать на них внимания, по-прежнему твердо держался истины, логическими доводами опровергая злоухищрения противников и доказывая, что седьмым вселенским собором был только один, составившийся из всеславных отцов при достославном Тарасии, а также показывая ничтожество пустых возражений Константина против священных икон и подтверждения их Львом, перед всеми являя свое торжество (над противниками) и безумие христианообвинителей выставляя большим всякой ереси в глазах тех, которые радели о непорочной вере и благочестии.
86. Так мысля, наставляя и занимаясь божественными догматами, он наполнял весь мир чистым учением о Боге, идя по стопам, насколько то возможно, всех великих мужей ветхого и нового завета. Соревнуя вере Авраама, воспламенив ею дух свой и силою своих слов вооружив других его домочадцев, он отнял у царей, бесновавшихся против церкви, добычу, явно поразил их, а ее (церковь), как другого Лота, освободил из плена ереси. Усвоив себе послушание Исаака до смерти в отношении к Отцу всех Богу и претерпев множество искушений, хотя и не подвергался искушению быть жертвою всесожжения через пролитие своей крови, но будучи священником и жрецом истинной и бескровной Жертвы, от духовно обрученной ему церкви, как бы от другой Ревекки, явно родил сынов Божиих и наследников. Подражая пастырскому искусству Иакова, умножает, не из неразношенных, а из знаменанных (Быт 30, 42) и разумных овец стадо свое, которым хвалится, что Господь благословил его при жизни его. Иосифа представлял он собою не только по своему целомудрию, но и но своей телесной и душевной красоте, ибо предпочел, чтобы влюбленная в него нынешняя египтянка, т. е. негодная ересь, старавшаяся увлечь его в дебри беззаконного учения, сняла с него не только простую одежду, но и священное облачение. Он выказал терпение Иова и снисходительность к совопросникам, философствуя в несчастиях, и не язвы поношения соскабливая черепком, а подвергая изгнанию слова противников, увлекающие к неразумию.
