Творчество Лесной Мавки - [21]

 пречистый свет, и кровь, и Воскресение.

 А тьму и золото оставили врагам.

 Ты молвил: Возродится Русский Храм!

 Захватчики святыни не постигнут.

 Пройдут слепые годы лютой боли,

 чтоб возродиться смог безсмертный Храм.

 И в этот самый горький, тайный час,

 когда отчаянье когтило душу,

 я ощутила и тебе призналась,

 что дышит у меня дитя под сердцем.

Стихи из книги «ТРАВНИК»

Папоротник

В лесу тропинка умерла,

там темень да седой туман.

И папоротник там молчит,

как будто раненый титан.

Не торопись его судить.

Во мгле грехов — да Божий свет,

как свет упавших в чащу звезд.

Но знайте: мой цветок — огонь,

мучительный огонь в ночи.

Он до кости сожжет ладонь

тому, кто хочет приручить.

Полынь

Горькая полынь,

боль из сердца вынь.

Там, где князь упал

со стрелой в груди,

горькая полынь

сердце бередит.

За тебя горю,

как во тьме свеча,

по следам твоим

побегу, крича…

Только ту стрелу

поздно вынимать.

Я земле больной

молча поклонюсь,

горькою травой

в полночь обернусь,

во глухой степи,

там, где волчий стон,

где не слышен свят

колокольный звон —

горькая полынь

на заре болит,

горькая полынь

память сохранит.

Спорыш

Спорыш — трава памяти безгрешных (детей)

Зиму зимовать,

горе вековать,

обожженные бедой травы клонятся.

Солнечный твой смех,

первые шаги

сохранит спорыш за околицей.

Как же я звала,

да не сберегла,

удержала бы, да руки разжались.

Вся земля была

в дар тебе дана,

да милее небеса оказались.

Разрыв-трава

На лугах ищу разрыв-траву.

Подняла упавшую звезду —

что осколок врезался в ладонь,

на пречистых травах кровь.

Я не буду для тебя чужой,

я не стану для тебя бедой.

Губы обожгу разрыв-травой.

Никому не сотворила зла.

В полночь к черну омуту пришла —

утро не найдет следов.

Клевер

Молчал янычар над степью,

первая рана жгла.

И горьким дымком тянуло

с разрушенного села.

А он всё сжимал в ладони

клевера крестик простой.

Как будто вспомнил и понял,

что стало с его судьбой.

Как клевер, был пересажен

на камень чужих дорог…

Его ведь в купели крестили

в той церкви, что утром сжег.

Молчал и себе не верил,

от боли будто ослеп.

Не приживается клевер

никогда на чужой земле.

Чабрец

Шла Богородица по полю,

несла ключи в подоле,

да отдала людям вольницу,

ключи от небесной горницы —

чабрец зацветет на зорюшке,

людское излечит горюшко.

Подснежник

Хрупким ростком

лед разобью,

жестокий лед

бед и обид.

Талой водой

горе сойдет

с гор и долин,

с жизни твоей.

Хрупкий цветок

кинжала сильней —

лед разобьет,

растопит снег

сердца теплом,

силой любви.

Сирень

Когда оживает надежда,

глядит ясноглазый день,

все улицы пенной речкой

захлестывает сирень.

И травы на пепелищах,

и старый уходит страх,

и кто-то наивный ищет

звезду о пяти лепестках.

Рожь

На полях чужих

васильки во ржи,

белокрылый аист над землей кружит.

И на поле моем рожь колосится,

и земная радость нам снится.

А когда дозреет рожь-матушка

и тяжелой к земле склонится —

дитя наше на свет родится.

Материнка

Молитва матери — сильнее гибели.

Мать свет затеплила в далекой горнице,

почти ослепшая от лютой полночи —

а сын твой на земле не ждал уж помощи.

Слова отчаянья с мольбой-надеждою

пусть обратит заря в цветы заветные.

У края пропасти — последней помощью…

Молитва матери — сильнее гибели.

Шиповник

Царапнется в руку шиповник,

как будто бы просит: живи.

Напомнит — ты к жизни прикован

молитвенной силой любви.

И битые стужею ветви

несмело протянет к тебе

шиповник — попутчик верный

в людской непростой судьбе.

Пускай наша участь жестока,

судьба всегда западня.

Шиповник у сумрачных окон

тебе напомнит меня.

Когда от памяти больно —

как ангел погибшей любви,

царапнется в сердце шиповник,

как будто бы просит: живи.

Зверобой (Заворожи-кровь)

На звериной тропе следы,

отсвет в кровь.

Милосердны встали цветы —

зверобой.

Раны на теле зверя

залижет заря.

Лютую злобу людскую

примет земля.

Кто на живое зарится,

прицел раскален злобой…

Детской ладошкой застится

солнечный зверобой.

Рану — зверя ли, воина —

травы заговорят.

Без меры палящей боли

принимает земля.

Подсолнух

Раскрой ладони, солнечный цветок,

и покажи мне путь туда, где солнце,

где у людей закон не так жесток,

где Каину спасение дается.

Я много лет иду из темноты

и верю в горний свет, и верю в чудо.

Подсолнух милый, древний страж зари,

не предавай, как предавали люди.

Одолень-трава

Если в окнах твоих темно,

если в доме твоем беда —

на слепом снегу под окном

расцветет одолень-трава.

Земля-матушка, отпусти

расцвести и сгореть не в срок

на каменьях людских дорог,

нераскаянного спасти.

Помогу отвести беду,

научу одолеть судьбу.

Дам ключи от семи замков,

от семи твоих лютых бед.

Сам себе, как Каин, чужой.

Сильный был, да ранен душой.

Не тужи, молодой король.

Успокою тревогу-боль,

отведу людскую злобУ —

изойду мольбой на снегу.

Отойди от бездны, душа жива!

Щит и меч тебе — одолень-трава.

Я тебя от ночи уберегу,

силу всю отдам — одолей судьбу.

Не жалей, что было, да вперед смотри.

Кровью в небеса — первый луч зари.

Оглянешься теперь, а цветка уж нет,

только крестик на снегу, ровно птичий след.

Гроздь рябины

Над дальним яром

горькая, поздняя

сердце пронзает

рябина к осени.

Алою нитью —

грусть журавлиная…

Похороните

в бусах рябиновых!

Вербена

Есть в лугах трава —

будто волчий след.

Про нее молва,

что хранит от бед.

От людской злобЫ,

от лихой судьбы,

от шальной стрелы.

Только нет травы,

силы нет земной —