Творчество Лесной Мавки

Творчество Лесной Мавки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Жанры: Поэзия, Историческая проза, Сказка
Серии: -
Всего страниц: 102
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Творчество Лесной Мавки читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

СТИХИ

* Я — подорожник ранам твоим. *

В.О.

 Я — подорожник ранам твоим.
 В острых каменьях твоя дорога.
 Тихой молитвой будешь храним
 И материнской моей тревогой.
 Все твое горе — в жилах моих,
 Все твои беды взяла на плечи.
 Как осторожно надежда лечит.
 Я — подорожник ранам твоим.

* Шел первый век, немудрый век. *

 Шел первый век, немудрый век.
 И исцелял Христос калек,
 и знал, что будет подлый суд,
 и среди всех они придут,
 и, отводя прозревший взгляд,
 Варавву отпустить велят.

* Не прикованы лебеди тяжестью. *

 Не прикованы лебеди тяжестью.
 Меня срежут, а ты лети.
 Видишь, берег встречает княжеский,
 будет счастье на светлом пути.
 Небо плачет лебяжьей былью
 о подруге и меткой стреле —
 распластались сусальные крылья
 по осенней стылой земле.
 Одинокий мой, черный лебедь,
 долети до святых берегов.
 Ты не бойся любить и верить
 и моей не терзайся судьбой.
 Видишь, осень нам путь озарила
 поминальным огнем рябин.
 Я тебе отдала все силы.
 Ты теперь долетишь один.

* Время тает, как снежинки на губах. *

 Время тает, как снежинки на губах.
 По листкам календаря крадется страх —
 оттого, что удержать нельзя дней…
 Скоро жизнь обратится в талый снег.

Ангелы

 Вам лишь бы чинный, непорочный,
 чтоб лик, как на открытках, бел…
 Есть ангелы в обличьи волчьем,
 они выходят под прицел.
 Есть ангелы, чьи крылья рваны
 и ризы волоклись в грязи.
 У них сердца — сплошные раны.
 Они приходят нас спасти.
 С нервным искаженным ликом…
 Есть ангелы в обличьи диком,
 они выходят под прицел.

* Ангел-хранитель — *

Памяти маленького ангела

 Ангел-хранитель —
 Это кровинка боли.
 Тот, кто землю покинул,
 Кого мы сберечь не сумели.
 Криком по рваным нервам…
 Но я тебя не покину.
 Ангелом твоим буду,
 Горькой нежностью лебединой.
 Живи за меня, слышишь!
 Через твое зренье,
 Через твои руки,
 Через твое сердце
 Беру недожитое мною.
 Живи за меня, слышишь,
 Прости, что так рано к Богу.
 Ангел-хранитель —
 это кровинка боли.

* На кинопленках полустертых — *

 На кинопленках полустертых —
 Торжественные двойники
 Давно ушедших в смерть актеров.
 Слова и жесты их легки.
 Они воскресли на экране.
 Проходит время мимо них.
 Они чужую жизнь играют,
 Еще в беспечности живых.

* Я в стихи свои вложить хотела *

Петру и Людмиле Киреевым

  Я в стихи свои вложить хотела
 солнца луч и капельку тепла.
 Только строки полны болью белой,
 как пригоршни битого стекла.
 Лучше слушай: солнцу верить просто.
 Старый ангел в городе живет.
 Он, чудак, стоит на перекрестке
 и улыбки людям раздает.
 Разве камней черных не бросали?
 Приглядеться — крылья в шрамах сплошь.
 Только вот таишь свои печали
 и улыбки людям раздаешь.
 Не утешат мои злые песни,
 как людскую утолить беду?
 Помощи моей живой поверьте:
 через бездны руки протяну.

* Небо свинцовое, день неприметен *

 Небо свинцовое, день неприметен,
 Город под тусклым дождем.
 Хмельною горечью тянет с заклетен.
 Знаешь, за скорбь воздается добром.
 Свет выправляет горбатые души.
 Да, к сожаленью, не всем.
 В облике нищей старухи-кликуши
 Бродит Господь по дворам.

Светлячки

 Светлячки до рассвета живут,
 Днем они никому не нужны.
 Они падаю утром в траву,
 Как невзрачные хлопья золы.
 Их на помощь зовут, когда ночь
 Душит город свинцовым кольцом —
 Пусть пытаются тьму превозмочь
 Неразменным своим серебром.
 Очень вежливо день объяснит,
 Что не нужен их маленький свет,
 Эти искры нельзя разменять
 На пригоршню насущных монет.
 Как погасшие звезды, в траву
 Неживые ложатся огни.
 Светлячки до рассвета живут,
 Днем они никому не нужны.

'Рубили рябину — '

Рубили рябину —
святую жар-птицу
губили!
Рябиновой кровью
ладони и лица
багрили.
Над плотью девичьей
топор ненасытный оскален.
Ах, крылья жар-птичьи
всем взмахом за небо хватались!
Кровавые слезы —
живые целебные зерна
в печальную землю
рябина роняла покорно.
Весенняя песня
пробудит царевну лебяжью,
и верьте — воскреснет
рябина на склоне овражном.
Здесь крепкие корни
с землей разлучиться не могут.
И теплые зерна
сердечком потянутся к Богу.

ВОЛЧЬИ СТИХИ

* Небо — в цвет шерсти волчьей — *

 Небо — в цвет шерсти волчьей —
 Над лесом склонилось молча.
 И ярче страшного пламени
 По ветру бьется кумач,
 Обрывки людского знамени.
 Небо — как волчий плач.
 Волчица мечется. Страшны — флаги.
 Охотник целится на левом фланге.
 Рванись, волчица,
                 в мнимый просвет!
 И снег обретает флажковый цвет…

* На тающем снегу следов не запутал, *

 На тающем снегу следов не запутал,
 Зачуяв весну —
 Когда под белым февральским солнцем
 Прицел блеснул.
 Как соучастники привычной расправы,
 В проталинах лежали поля.
 Снег разошелся водою алой.
 И пахла весной,
                    первый день весною пахла земля.

* А люди жалеют, как правило, тех, *

 А люди жалеют, как правило, тех,
 Кто белый о жизнь не запачкали мех.
 Пусть мне по заслугам слепая пальба,
 Но в волчьих глазах вековая мольба,
 Запекшийся крик: и меня пожалей,
 Прости — как умею живу на земле.
 Но тысячи ружей ощерились вслед,
 И алою рутой подернулся след.

* Убили подругу.*

 Убили подругу.
                       Бежал по багровому следу,
 А после заплакал на белый осколок луны.
 Бог хищником создал. Но этой вражды ты не ведал,
 Своей и ее пред людьми ты не ведал вины.
 А завтра уж вышел по хрупкому первому снегу
Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
У родного очага

В книгу алтайского прозаика Д. Каинчина вошли повести и рассказы. В повестях прослеживается становление нового быта в алтайской деревне от первых колхозов (повесть «Голова жеребца») до наших дней (повесть «Крик с вершины»). Герой последней повести молодой чабан, наш современник, чей труд с большим знанием и уважением описан автором. Жизнь современного села, труд и заботы чабанов, табунщиков, механизаторов, сельских интеллигентов составляют содержание его рассказов.

Абайым и Гнедко

В книге алтайского прозаика Д. Каинчина прослеживается жизнь современного села, труд и заботы чабанов, табунщиков, механизаторов, сельских интеллигентов.Художник А. Яцкевич.

Висенна. Времена надежды

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

История с географией

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.

За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.

В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.

Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .

Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.

В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.