Творчество - [3]
Однако, припоминая это, Веденин не мог не согласиться с Головановым. «Да, в единой организации мы скорее найдем общий язык. Возможно, будут еще столкновения. Будут!.. Но это принесет только пользу: укрепит, сцементирует ряды».
Когда заседание окончилось, Голованов задержал Веденина:
— Редко показываешься.
— Тружусь в поте лица.
— Ну, и как? Когда увидим?
— Пока не всем еще доволен. Дожил до седин, а каждый раз, приступая к новому полотну, чувствую себя взволнованным дипломантом.
— Хорошее чувство, Константин Петрович. Молодое.
— И беспокойное. Часто вспоминаются мне репинские слова: «Надо семь раз умереть, прежде чем написать картину».
— Все же надеюсь всегда видеть тебя живым, — улыбнулся Голованов.
Знакомство Веденина с Головановым началось много лет назад, еще в начале двадцатых годов.
В ту пору Академия художеств, преобразованная в свободные мастерские, бурлила страстями. «Левые» живописцы, под флагом борьбы со старой, консервативной академией, пытались расправиться с традициями реалистического искусства, завладеть сердцами молодежи. Голованов (он был назначен комиссаром мастерских) решительно встал на защиту художников-реалистов.
— Что вы делаете? — нападали на него. — Никакой поддержки охвостью передвижничества!
Сложное было время. Но Владимир Николаевич не позволял запугать себя истошными криками. И не уставал внушать молодежи:
— Мы работаем для народа. Народ не нуждается в дешевых побрякушках, в мыльных пузырях!
Тогда-то между Ведениным и Головановым и завязалось знакомство, с годами превратившееся в дружбу.
— Ну, а твои успехи, Владимир Николаевич? Уйму времени отнимает союз?
— Не без того. А все же кисти не забрасываю. Да и перед учениками не хочу пасовать.
На мгновение задумавшись, Голованов негромко продолжал:
— Время как летит! Смотрел я вчера на Никиту Кулагина. Помнишь, каким пришел к нам в академию? В шинели, красноармейцем демобилизованным, за плечами гражданская война... А теперь-то как пишет! Чертовская в нем уверенность. Не зазнайство — именно уверенность. Знает, куда идет!
Разговор прервала секретарша. Сообщила, что художник, которому правление поручило выехать в Москву для связи с выставочным комитетом, внезапно заболел.
— Плохо, — нахмурился Голованов. — А я как раз вчера сообщил Бугрову...
— Бугрову? Разве Павел Семенович...
— Утвержден председателем выставочного комитета. На этот счет разные слышатся мнения. Сам понимаешь, кое-кому эта кандидатура не по душе. Открыто не говорят, но зато высказывают опасения... Дескать, слишком молод. К тому же не живописец — искусствовед. А я считаю кандидатуру вполне удачной.
— Кто же поедет в Москву? — напомнила секретарша.
— Что, если я? — неожиданно прервал паузу Веденин. — Не возражаешь, если эту миссию возьму на себя?
— Ты?.. Но ты же очень занят?
— Занят. Однако чувствую потребность в короткой передышке.
— В таком случае... Очень удачно!.. И когда мог бы выехать?
— Хоть завтра.
— Превосходно. Так и решим. Только, чур, не, задерживаться. Столица богата соблазнами, а до выставки...
— Не беспокойся. Через неделю доложу о возвращении.
— Так и запишем. В добрый путь. И кланяйся Москве!
...Подходя к дому, Веденин удивленно подумал: «А ведь утром я и не подозревал, что поеду... Впрочем, мне действительно требуется короткий отдых». Вошел в квартиру и сразу направился к жене. Нина Павловна слушала оживленный рассказ Зои.
— Срезалась? — строго спросил Веденин.
— Что ты, папа!.. Перед тобой студентка второго курса!
— Вот как? В таком случае премирую.
— Чем же?
— Поездкой в Москву.
Зоя обрадованно кинулась отцу на шею, но он остановил ее торжественным жестом:
— Отправимся все втроем. И тебе, Нина, полезно проветриться. Выезжаем завтра. Прошу готовиться к отъезду.
Никодим Николаевич с изумлением встретил эту новость (прежде Веденин никогда не позволял себе отрываться от начатой работы). Но тут же, по доброте душевной, нашел оправдание:
— Чудесная мысль, Константин Петрович! Немного отдыха, новых впечатлений... Вот увидите, как затем закипит у нас работа!
После обеда Веденин начал укладывать чемодан. При этом громко, на всю квартиру декламировал: «Москва, как много в этом звуке...» Зоя откликалась пением.
Сборы, хлопоты, беготня.
И на следующий день приподнятое настроение не покидало Веденина.
— Смотри-ка, Нина, какие великолепные проводы. Две музы украшают наш отъезд.
Под этими музами подразумевались Никодим Николаевич и Сергей Камаев, молодой режиссер, знакомый Зои. Они стояли у окна вагона. Никодим Николаевич неустанно кивал Веденину, словно подтверждая: «Все устроится! Все будет хорошо!» А Камаев не сводил с Зои свои чуть лукавые, по-цыгански черные глаза. И тоже кивал. И Зоя ему кивала.
Когда же поезд тронулся, когда позади остался и машущий платком Никодим Николаевич, и Камаев, до конца перрона бежавший около вагона, — добрых полчаса простоял еще Веденин в коридоре, привлеченный азартным спором группы москвичей: какая из станций только что открывшегося метро самая богатая и красивая.
Нина Павловна наконец не выдержала:
— Костя, сейчас же ложись!
Покорно лег, но спать не хотелось. Припоминая дела, которые предстояло сделать завтра, начал располагать их по порядку.
Книга, в которой цирк освещен с нестандартной точки зрения — с другой стороны манежа. Основываясь на личном цирковом опыте и будучи знакомым с некоторыми выдающимися артистами цирка, автор попытался передать читателю величину того труда и терпения, которые затрачиваются артистами при подготовке каждого номера. Вкладывая душу в свою работу, многие годы совершенствуя технику и порой переступая грань невозможного, артисты цирка создают шедевры для своего зрителя.Что же касается названия: тринадцать метров — диаметр манежа в любом цирке мира.
Эта книга — о цирке. О цирке как искусстве. О цирке как части, а иногда и всей жизни людей, в нем работающих.В небольших новеллах читатель встретит как всемирно известные цирковые имена и фамилии (Эмиль Кио, Леонид Енгибаров, Анатолий Дуров и др.), так и мало известные широкой публике или давно забытые. Одни из них всплывут в обрамлении ярких огней и грома циркового оркестра. Другие — в будничной рабочей обстановке. Иллюзионисты и укротители, акробаты и наездники, воздушные гимнасты и клоуны. Но не только.
В книгу ленинградского писателя Александра Бартэна вошли два романа — «На сибирских ветрах» и «Всегда тринадцать». Роман «На сибирских ветрах» посвящен людям молодого, бурно развивающегося города Новинска, за четверть века поднявшегося среди вековой сибирской тайги. Герои романа — рабочие, инженеры, партийные и советские работники, архитекторы, строящие город, артисты Народного театра. Люди разных специальностей, они объединены творческим отношением к труду, стремлением сделать свой город еще красивее.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.