Творчество - [3]
Однако, припоминая это, Веденин не мог не согласиться с Головановым. «Да, в единой организации мы скорее найдем общий язык. Возможно, будут еще столкновения. Будут!.. Но это принесет только пользу: укрепит, сцементирует ряды».
Когда заседание окончилось, Голованов задержал Веденина:
— Редко показываешься.
— Тружусь в поте лица.
— Ну, и как? Когда увидим?
— Пока не всем еще доволен. Дожил до седин, а каждый раз, приступая к новому полотну, чувствую себя взволнованным дипломантом.
— Хорошее чувство, Константин Петрович. Молодое.
— И беспокойное. Часто вспоминаются мне репинские слова: «Надо семь раз умереть, прежде чем написать картину».
— Все же надеюсь всегда видеть тебя живым, — улыбнулся Голованов.
Знакомство Веденина с Головановым началось много лет назад, еще в начале двадцатых годов.
В ту пору Академия художеств, преобразованная в свободные мастерские, бурлила страстями. «Левые» живописцы, под флагом борьбы со старой, консервативной академией, пытались расправиться с традициями реалистического искусства, завладеть сердцами молодежи. Голованов (он был назначен комиссаром мастерских) решительно встал на защиту художников-реалистов.
— Что вы делаете? — нападали на него. — Никакой поддержки охвостью передвижничества!
Сложное было время. Но Владимир Николаевич не позволял запугать себя истошными криками. И не уставал внушать молодежи:
— Мы работаем для народа. Народ не нуждается в дешевых побрякушках, в мыльных пузырях!
Тогда-то между Ведениным и Головановым и завязалось знакомство, с годами превратившееся в дружбу.
— Ну, а твои успехи, Владимир Николаевич? Уйму времени отнимает союз?
— Не без того. А все же кисти не забрасываю. Да и перед учениками не хочу пасовать.
На мгновение задумавшись, Голованов негромко продолжал:
— Время как летит! Смотрел я вчера на Никиту Кулагина. Помнишь, каким пришел к нам в академию? В шинели, красноармейцем демобилизованным, за плечами гражданская война... А теперь-то как пишет! Чертовская в нем уверенность. Не зазнайство — именно уверенность. Знает, куда идет!
Разговор прервала секретарша. Сообщила, что художник, которому правление поручило выехать в Москву для связи с выставочным комитетом, внезапно заболел.
— Плохо, — нахмурился Голованов. — А я как раз вчера сообщил Бугрову...
— Бугрову? Разве Павел Семенович...
— Утвержден председателем выставочного комитета. На этот счет разные слышатся мнения. Сам понимаешь, кое-кому эта кандидатура не по душе. Открыто не говорят, но зато высказывают опасения... Дескать, слишком молод. К тому же не живописец — искусствовед. А я считаю кандидатуру вполне удачной.
— Кто же поедет в Москву? — напомнила секретарша.
— Что, если я? — неожиданно прервал паузу Веденин. — Не возражаешь, если эту миссию возьму на себя?
— Ты?.. Но ты же очень занят?
— Занят. Однако чувствую потребность в короткой передышке.
— В таком случае... Очень удачно!.. И когда мог бы выехать?
— Хоть завтра.
— Превосходно. Так и решим. Только, чур, не, задерживаться. Столица богата соблазнами, а до выставки...
— Не беспокойся. Через неделю доложу о возвращении.
— Так и запишем. В добрый путь. И кланяйся Москве!
...Подходя к дому, Веденин удивленно подумал: «А ведь утром я и не подозревал, что поеду... Впрочем, мне действительно требуется короткий отдых». Вошел в квартиру и сразу направился к жене. Нина Павловна слушала оживленный рассказ Зои.
— Срезалась? — строго спросил Веденин.
— Что ты, папа!.. Перед тобой студентка второго курса!
— Вот как? В таком случае премирую.
— Чем же?
— Поездкой в Москву.
Зоя обрадованно кинулась отцу на шею, но он остановил ее торжественным жестом:
— Отправимся все втроем. И тебе, Нина, полезно проветриться. Выезжаем завтра. Прошу готовиться к отъезду.
Никодим Николаевич с изумлением встретил эту новость (прежде Веденин никогда не позволял себе отрываться от начатой работы). Но тут же, по доброте душевной, нашел оправдание:
— Чудесная мысль, Константин Петрович! Немного отдыха, новых впечатлений... Вот увидите, как затем закипит у нас работа!
После обеда Веденин начал укладывать чемодан. При этом громко, на всю квартиру декламировал: «Москва, как много в этом звуке...» Зоя откликалась пением.
Сборы, хлопоты, беготня.
И на следующий день приподнятое настроение не покидало Веденина.
— Смотри-ка, Нина, какие великолепные проводы. Две музы украшают наш отъезд.
Под этими музами подразумевались Никодим Николаевич и Сергей Камаев, молодой режиссер, знакомый Зои. Они стояли у окна вагона. Никодим Николаевич неустанно кивал Веденину, словно подтверждая: «Все устроится! Все будет хорошо!» А Камаев не сводил с Зои свои чуть лукавые, по-цыгански черные глаза. И тоже кивал. И Зоя ему кивала.
Когда же поезд тронулся, когда позади остался и машущий платком Никодим Николаевич, и Камаев, до конца перрона бежавший около вагона, — добрых полчаса простоял еще Веденин в коридоре, привлеченный азартным спором группы москвичей: какая из станций только что открывшегося метро самая богатая и красивая.
Нина Павловна наконец не выдержала:
— Костя, сейчас же ложись!
Покорно лег, но спать не хотелось. Припоминая дела, которые предстояло сделать завтра, начал располагать их по порядку.
Книга, в которой цирк освещен с нестандартной точки зрения — с другой стороны манежа. Основываясь на личном цирковом опыте и будучи знакомым с некоторыми выдающимися артистами цирка, автор попытался передать читателю величину того труда и терпения, которые затрачиваются артистами при подготовке каждого номера. Вкладывая душу в свою работу, многие годы совершенствуя технику и порой переступая грань невозможного, артисты цирка создают шедевры для своего зрителя.Что же касается названия: тринадцать метров — диаметр манежа в любом цирке мира.
В книгу ленинградского писателя Александра Бартэна вошли два романа — «На сибирских ветрах» и «Всегда тринадцать». Роман «На сибирских ветрах» посвящен людям молодого, бурно развивающегося города Новинска, за четверть века поднявшегося среди вековой сибирской тайги. Герои романа — рабочие, инженеры, партийные и советские работники, архитекторы, строящие город, артисты Народного театра. Люди разных специальностей, они объединены творческим отношением к труду, стремлением сделать свой город еще красивее.
Эта книга — о цирке. О цирке как искусстве. О цирке как части, а иногда и всей жизни людей, в нем работающих.В небольших новеллах читатель встретит как всемирно известные цирковые имена и фамилии (Эмиль Кио, Леонид Енгибаров, Анатолий Дуров и др.), так и мало известные широкой публике или давно забытые. Одни из них всплывут в обрамлении ярких огней и грома циркового оркестра. Другие — в будничной рабочей обстановке. Иллюзионисты и укротители, акробаты и наездники, воздушные гимнасты и клоуны. Но не только.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.