Творчество - [16]
И какая уже тогда закипала непримиримость!.. Попадая в эти мастерские, глядя на полотна, и равнодушные и враждебные к живому человеку, подменяющие реальную жизнь миром зыбких, подсознательных ощущений, — глядя на эту призрачную живопись, Веденин все чаще вспоминал простые краски родной земли, клятву, произнесенную год назад.
...В тот вечер он поздно покинул выставочные залы Салона. Вечерние издания газет уже сообщали о неожиданном успехе молодого русского художника, «покорившего жизненной, суровой экспрессией самых искушенных парижан». Это была победа, но далась она нелегко.
Полотно, изображающее голодных детей предместья, копошащихся на городской свалке, с трудом получило доступ в залы Салона. Немало раздавалось голосов, возмущавшихся «низменным» сюжетом, грубоватой и резкой живописной манерой. Академия — и та прислала письмо, настоятельно советующее впредь выбирать сюжеты с большей осмотрительностью. Нет, победа далась нелегко!
Он долго не отходил в тот вечер от своего мансардного окна. Цвели каштаны. В свете газовых фонарей их белое цветение казалось праздничным убранством, в насмешку раскинувшимся в этих бедных кварталах. И такое же зарево, усиливаясь к ночи, горело над черными, прокопченными крышами...
«А потом? Что же было потом?»
Дальше шли дни и годы, наполняясь упорной, требовательной к себе работой. Были новые полотна и новые выставки, поездки по Европе и европейская известность, снова поездки — теперь уже из конца в конец по России, все более тесное знакомство с революционными кругами, картины, в которых все громче звучали негодующие гражданские мотивы.
«А потом? Что потом?»
Были зовы из-за границы после Октября семнадцатого года. Но сильнее всего была вера в справедливость нового мира, стремление всем существом, всеми творческими помыслами войти в этот мир, отдать свою кисть его строителям. Была борьба, сопротивление «левым» художникам, пытавшимся исказить лицо молодого советского искусства, завести его в тупик футуризма, конструктивизма, даже отказа от живописи. (И такие были поборники искусства. «Живопись как таковая — буржуазный предрассудок, — утверждали они. — Задача художника — делать полезные вещи. Ситец дороже картин!»)
И дальше работа. И дальше борьба. Борьба продолжалась, потому что под прикрытием многочисленных обществ еще существовали художники, сторонившиеся жизни, находившие в ней лишь повод для самоцельной живописной игры. По-разному именовались эти обшества: «Жар-цвет», «Бытие», «Круг художников», «Цех живописцев»... При всем различии именований, одним отличались эти группы: они не смотрели вперед, вчерашний день тяготел над ними... Потребность жить интересами сегодняшнего дня привела Веденина в Ассоциацию художников революционной России.
И снова поездки — Турксиб, Днепрогэс, Магнитострой... Снова картины, встречавшие положительную оценку.
И вот, на самом конце воспоминаний, последняя работа — картина, начатая для всесоюзной выставки.
— Ты утверждаешь, что теперь, вернувшись, с новыми силами возьмешься за нее?.. Но если бы ты верил в свою работу, разве мог бы от нее оторваться? Разве мог бы сбежать от нее хоть на несколько дней?
Эти вопросы Веденин задает себе уже под утро. И отвечает вслух, сердито повернувшись на бок:
— Довольно! Я сказал, что закончу картину. Должен закончить! А теперь довольно. Надо отдохнуть перед рабочим днем!
Приехав домой, сейчас же направился в мастерскую.
Никодим Николаевич услыхал шаги, обернулся и всплеснул руками:
— Константин Петрович! Как же так?.. А я рассчитывал встречать вас...
— Через неделю?.. Управился в более короткий срок.
— С благополучным прибытием! Надеюсь, съездили удачно?
— Вполне. У вас что нового?
— Все нормально. Копия, как видите, несколько продвинулась. И мастерскую привел в подобающий вид.
Веденин посмотрел по сторонам: порядок, чистота.
— Спасибо, Никодим Николаевич. Теперь-то поработаем!
Час спустя позвонил Голованову:
— Извини, Владимир Николаевич, что ограничиваюсь звонком. После Москвы особенно чувствую, как надо дорожить каждым часом.
И подробно передал все, что узнал от Бугрова о работе выставочного комитета.
— Громадную развернули подготовку. Что касается моей информации — Павел Семенович выслушал ее с большим вниманием. Кстати, при нашей беседе присутствовал Ракитин. Вот кому можно позавидовать: заканчивает уже картину.
— Еще не видел, — сказал Голованов. — Иван Никанорович до последнего момента предпочитает не показывать. Объясняет это скромностью, но, пожалуй, здесь больше хитрого расчета... Значит, доволен поездкой? Из старых друзей встречал кого-нибудь?
— Да нет... (Веденин запнулся. Понял, что ему не хочется говорить о Симахине.) Кого же встретишь? Лето. Все разъехались. А с Бугровым беседа была интересной. И о тебе расспрашивал. Сожалел, что союзные дела берут у тебя много времени. Обещал впредь по возможности не отвлекать.
— И на том спасибо, — ответил Голованов. — Только ты, Константин Петрович, не исчезай. Телефонный разговор считаю лишь предварительным отчетом.
Возвращаясь в мастерскую, Веденин столкнулся с Сергеем Камаевым: как видно, Зоя успела известить его о своем приезде.
Книга, в которой цирк освещен с нестандартной точки зрения — с другой стороны манежа. Основываясь на личном цирковом опыте и будучи знакомым с некоторыми выдающимися артистами цирка, автор попытался передать читателю величину того труда и терпения, которые затрачиваются артистами при подготовке каждого номера. Вкладывая душу в свою работу, многие годы совершенствуя технику и порой переступая грань невозможного, артисты цирка создают шедевры для своего зрителя.Что же касается названия: тринадцать метров — диаметр манежа в любом цирке мира.
Эта книга — о цирке. О цирке как искусстве. О цирке как части, а иногда и всей жизни людей, в нем работающих.В небольших новеллах читатель встретит как всемирно известные цирковые имена и фамилии (Эмиль Кио, Леонид Енгибаров, Анатолий Дуров и др.), так и мало известные широкой публике или давно забытые. Одни из них всплывут в обрамлении ярких огней и грома циркового оркестра. Другие — в будничной рабочей обстановке. Иллюзионисты и укротители, акробаты и наездники, воздушные гимнасты и клоуны. Но не только.
В книгу ленинградского писателя Александра Бартэна вошли два романа — «На сибирских ветрах» и «Всегда тринадцать». Роман «На сибирских ветрах» посвящен людям молодого, бурно развивающегося города Новинска, за четверть века поднявшегося среди вековой сибирской тайги. Герои романа — рабочие, инженеры, партийные и советские работники, архитекторы, строящие город, артисты Народного театра. Люди разных специальностей, они объединены творческим отношением к труду, стремлением сделать свой город еще красивее.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В третий том вошли произведения, написанные в 1927–1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.Художник П. Пинкисевич.http://ruslit.traumlibrary.net.
Поэт Константин Ваншенкин хорошо знаком читателю. Как прозаик Ваншенкин еще мало известен. «Большие пожары» — его первое крупное прозаическое произведение. В этой книге, как всегда, автор пишет о том, что ему близко и дорого, о тех, с кем он шагал в солдатской шинели по поенным дорогам. Герои книги — бывшие парашютисты-десантники, работающие в тайге на тушении лесных пожаров. И хотя люди эти очень разные и у каждого из них своя судьба, свои воспоминания, свои мечты, свой духовный мир, их объединяет чувство ответственности перед будущим, чувство гражданского и товарищеского долга.
Перед вами — первое собрание сочинений Андрея Платонова, в которое включены все известные на сегодняшний день произведения классика русской литературы XX века.В эту книгу вошла проза военных лет, в том числе рассказы «Афродита», «Возвращение», «Взыскание погибших», «Оборона Семидворья», «Одухотворенные люди».К сожалению, в файле отсутствует часть произведений.http://ruslit.traumlibrary.net.
Лев Аркадьевич Экономов родился в 1925 году. Рос и учился в Ярославле.В 1942 году ушел добровольцем в Советскую Армию, участвовал в Отечественной войне.Был сначала авиационным механиком в штурмовом полку, потом воздушным стрелком.В 1952 году окончил литературный факультет Ярославского педагогического института.После демобилизации в 1950 году начал работать в областных газетах «Северный рабочий», «Юность», а потом в Москве в газете «Советский спорт».Писал очерки, корреспонденции, рассказы. В газете «Советская авиация» была опубликована повесть Л.