Твердая порода - [76]

— Тин-Тиныч так Тин-Тиныч! — согласились разведчики. — Пусть.

Валентин отбивался руками и ногами:

— Не выйдет, братцы! Я не могу оставить вахту! Нефть же, нефть-голубушка меня ждет!

— Ничего, ничего, поезжай.

— Да и не люблю я такие собрания! Сроду не выступал с трибун!

На него насели со всех сторон, уговаривали. Фархутдин мефистофельски оскалился:

— Нефть-голубушка от тебя никуда не уйдет, а голубушку Валю ты на слете можешь встретить. У меня… эта, как ее?.. Интуиция! А верней сказать — нюх!

Когда Зубаиров с Валентином прибыли на слет, до начала оставалось еще порядочно времени. Однако просторный, только что отстроенный клуб буровой конторы был полон народа.

У дверей стояли контролеры с красными повязками на рукавах. Зубаирова знали, не стали даже спрашивать пригласительного, а когда остановили Валентина, мастер сказал: «Мой парень». И Тин-Тиныча тоже пропустили.

В фойе шла регистрация. Валентин узнал, что на слет, кроме нефтяников Татарии, приглашено много людей из других дальних и близких мест. Среди них были загорелые, усатые посланцы Баку и Северного Кавказа, черные, как чугун, нефтяники Туркмении. Знакомясь и узнавая друг друга, по фойе ходили в орденах представители Башкирии и Куйбышевской области, нефтяники Перми и даже далекого Сахалина. Зубаиров метался по залу, расспрашивал, нет ли среди гостей Ибрагима-заде, и очень огорчался, когда узнал, что старый мастер недавно вышел на пенсию и уехал на родину в Баку. Азербайджанцы сказали, будто Ибрагим-заде появляется иногда на буровых в неизменных своих брюках галифе, сапогах и с орденом на груди…

А в клуб все прибывали и прибывали люди — в шляпах, кепках, тюбетейках и кубанках. В фойе становилось тесно, шумно, весело.

Как-то само собой возникли танцы.

Валентин с удовольствием наблюдал, как худощавый азербайджанский парень кружит татарочку. Потом вышла светловолосая россиянка и своими лихими притопами выманила в круг дагестанца с пламенными глазами. А вот уже башкиры дают дрозда, здорово пляшут — ноги почти не касаются земли! Если бы пригласили, Валентин тоже был бы не прочь отбить настоящую морскую чечетку, но в это время прозвучал звонок.

Валентин внимательно прослушал доклад. Да, у их нефти большое будущее. Татария по добыче уже наступает на пятки старому Баку, в ближайшие годы догонит и перегонит его. «Только зачем нам быть «вторым» или «третьим» Баку? — с гордостью думает Валентин. — Мы сами с усами нефтяники!»

Бывалые люди, которые когда-то приехали на здешнюю нефть из Баку, Башкирии и Грозного, чтобы научить татарских парней новому делу, рассказывают о начале его. Площади не были освоены, имелся единственный промысел, нефтепроводы только проектировались. Вспоминают, как они ходили по ямам и колдобинам, перепрыгивали через грязные канавы. Теперь ромашкинский край неузнаваемо изменился — вырос современный асфальтированный город.

Слово предоставили Зубаирову. Он поднялся на трибуну, пригладил рыжие волосы и заговорил:

— Удивляюсь я себе и моим товарищам-нефтяникам! Мы вот уже выполнили годовой план добычи нефти, а говорим об этом как о будничном явлении. Даже не аплодируем. Но если задуматься — впервые проникнуть в девонские пласты! Это же исключительно волнующее событие. И в нашем отношении к нему сквозит спокойное достоинство рабочих, трудолюбивых и скромных, приблизивших это великое событие…

Зал зааплодировал Зубаирову.

— В зале сидит один мой молодой бурильщик, — продолжал Зубаиров и указал на Тин-Тиныча. Все стали оглядываться, желая посмотреть на Валентина, который густо покраснел и часто заморгал. — Вам по газетам знакома его фамилия. Известны всем и его рабочие, их называют «вахтой Тин-Тиныча». Это обыкновенные, но и необыкновенные люди! Проработав с ними несколько лет, я понял, что они сами из такой твердой породы, что горные породы любой твердости не в состоянии противостоять им!

«Наш Зубаиров-то с понятием!» — подумал Валентин и захлопал вместе со всеми. Потом на трибуне появилась одна девушка. Ее фамилии и профессии не расслышали ни Зубаиров, ни Валентин. Девушка звонким голосом начала рассказывать о жизни геологов, об их последних нефтяных находках. Валентин посмотрел на Зубаирова, Зубаиров на Валентина: «Да это же Валя! Это она!» — Тин-Тиныча затрясло. Она! Точно, Валя из журнала! Не чудо ли?!

— Она? — прошептал Зубаиров, толкнув парня.

— Она! — закричал Валентин и вскочил с места. — Валя! Валя! — Девушка запнулась на полуслове.

— Зарезал, ну, зарезал меня! — простонал Зубаиров, не зная, куда деть себя от стыда.

Зал загудел, растерялись члены президиума, председатель слета, торопливо надевая очки, схватился за медный колокольчик. До того недвижимо стоявшие у дверей два милиционера побежали по узкому проходу к сцене. А Валентин тормошил на трибуне растерянную девушку:

— Валя, я нашел тебя, все-таки я нашел тебя!

30

И вот они оба шагают по ровной дороге. Еще не придя до конца в себя, Валя наконец спрашивает:

— Постой-ка, Валентин, куда это ты меня ведешь?

— Идем, Валя, идем в нашу сторону!..

— А куда это — «в вашу сторону»?.

— Известно куда — в Язтургай!

— Так это же далеко!