Трое - [4]
Ни один солдат не изменился за эти два года так резко, как Младен. От его грубых манер, отсутствия воспитания, наивного крестьянского акцента северянина не осталось и следа…
Иван поражался упорству, с каким его сосед по койке добивался намеченной цели. Это не был дешевый карьеризм. Во-первых, потому, что он никогда не выезжал за счет других. Во-вторых, потому что у Младена, по крайней мере до сих пор, не было ничего нечестного, демагогического, и в-третьих, потому что ему действительно нельзя было отказать в способностях. Прямой и открытый, Младен сознает свою силу. Пример для него — люди, портреты которых часто появляются в газетах, те, которых Коммунистическая партия выдвигает из низов на руководящую работу.
Нет, это не болезненное самолюбие честолюбца, не страсть избитого литературного героя и не голый расчет. В нем просто бьет ключей энергия, которая ищет своего применения и которая может сделать как чудеса, так и опустошения.
Недаром командир роты сказал:
— Младен — человек с зарядом!
Тогда Иван невольно задал себе вопрос: «А я какой?» И забыл про мнимые числа.
Вот уже час, как они ждут.
— Еще минута — и трогаемся! — сердито заявляет Младен. — Сашо — осел! Как положиться на такого? Ведь предупредил его не задерживаться у Данче! Терпеть не могу таких!..
В намерения Младена не входило часами сидеть без дела на скамейке. Если б не Сашо, он давно был бы у Марты, к которой обещал прийти вместе с приятелем. Впервые он шел в гости к девушке, и надо же этому Сашо так опаздывать. И зачем ему нужно было связываться с Сашо. Другое дело Иван!
— Я не пойду! — Иван качает головой. — Мне неудобно, говорил ведь!
«В гости к девочкам! Только этого не хватало! Лучше уж вернуться в казарму. А, может, податься в пивнушку… Глупости! Ему нужнее отрезветь, чем выпить. Да у него никогда и не было особенного влечения к спиртному.
— Прошу тебя, Ваня! — Младен весь тянется к нему. Глаза его светятся такой мольбой, что отказать ему просто невозможно.
«Этот упрямый мальчишка и меня хочет оседлать!» — Ивану решительно не хочется идти. В кармане у него письмо с плохими и важными вестями… а может, именно поэтому и следует пойти?
— Пошли! — отвечает он из чувства противоречия.
Они встают, стягивают ремни, оглядывают друг друга. Младен поправляет пилотку. Едва ли найдется солдат во всем гарнизоне, которому так шла бы пилотка.
— Профессор! Эй, профессор!
Из кустов за их спинами неожиданно выскакивает низенький коренастый солдат с красным, почти круглым лицом, растянутым в улыбке до ушей.
Он подбегает к Ивану, хватает его за руку и с неестественной горячностью трясет. Глядит в лицо и таким же неестественно взволнованным голосом говорит:
— Целый час ищу тебя, профессор… Туда, сюда — нету! Когда будем бузу пить?
Это Желязко, тоже из отделения Младена, совсем неграмотный парень. Еще в первый день по прибытии в казарму он написал свое имя и фамилию — Джилязку Джилязкув. Он другого набора, но попал к ним в отделение. Неясно, как это произошло, но, как часто бывает, несмотря на большую разницу в образовании и положении, он с первого же дня подружился с Иваном. Как-то непроизвольно; каждому что-то нравилось в другом. Иван решил помочь этому неотесанному сыну Котленских гор овладеть грамотой и постепенно узнал всю его жизнь. И даже стал активно вмешиваться в нее. Желязко был в тяжбе со своими старшими братьями из-за части дома, сородичи лишь подливали масла в огонь.
Однажды Иван ему сказал:
— Есть тебе где жить?
— У меня новый дом.
— А дети у твоих братьев есть?
— Десять!
— Откажись от своей доли ради детей! Ну, зачем тебе с братьями как с врагами? Ты парень здоровый, сильный, хорошие деньги зарабатываешь, чего тебе еще не хватает? Да ты еще один такой дом построишь!
Желязко только заморгал и ушел. Через час вернулся и, хлопнув Ивана по плечу, сказал своим, как всегда счастливым, голосом:
— Так и сделаю, профессор!
Лесоруб с детских лет, он всю жизнь провел в лесу и очень редко выбирался куда-нибудь.
— Чист, как агнец! — говорил о нем Иван, и иногда ему казалось, что он завидует этому простому крестьянскому пареньку.
— Извини меня, Желязко, забыл! — дружески отвечает ему сейчас Иван. — Давай отложим на следующее воскресенье, хорошо?
— Что так, профессор? — восклицает с нескрываемым огорчением Желязко.
Он всматривается в товарища и удивленно спрашивает:
— Не весело на душе, а?
«Зачем обманывать парня. Зачем с молодых лет приучить его к лжи и лицемерию?..»
— Точно так, Желязко. Сегодня у меня что-то нет настроения.
— Ничего. В другой раз пойдем, профессор! — Он трогается, но тут же останавливается. — Тебе ведь мало еще служить осталось, профессор? Жена небось ждет, а? Скоро свидитесь!
— Не ждет, Желязко! — отвечает Иван, пронзенный острой болью.
Понял ли Желязко. Да. Это видно по его поблекшей улыбке.
«Эх, профессор, почему с хорошими людьми случаются плохие вещи!»
Младен, отошедший в сторону, ждет. И надо же было появиться этому Желязко! Не успел он отойти, как навстречу показался другой солдат, худощавый, высокий, точно жердь. Все в полку называют его из-за роста не иначе как «Без пяти два». Он — из западных окраин и слывет мудрецом, потому что готов часами болтать о чем угодно и по любому поводу.
В книге болгарского писателя Георгия Маркова "В поисках цезия" рассказывается о разоблачении органами государственной безопасности и простыми людьми Болгарии преступной деятельности агентов иностранных разведок, пытающихся сорвать исследовательскую работу болгарских ученых в области медицины и противоатомной защиты и выкрасть секретные сведения оборонного характера.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.