— Помню я тот разговор, Макар Данилович, помню. Теперь наши дельфины, пожалуй, смогут оказать вам услугу. Мы их готовили к этому по специально разработанной программе. Получено и согласие Академии наук. В Одессу мы доставим восемь-девять дельфинов. На какой срок они вам понадобятся?
— Полагаю… месяца на два. Нам нужно найти место затопления фашистского корабля с архивом гестапо.
— С архивом гестапо в Одессе?
— Вот именно. Когда фашисты погрузили этот архив на «Фатерланд» и он, выйдя из Одессы, взял курс к берегам Румынии, на нем, видимо, произошел взрыв. Предполагаем, что это случилось, — Быков вновь потянулся к карте, — примерно в этом вот районе.
— Не наши ли потопили его?
— Доказательств тому никаких, — развел руками моряк. — Причина взрыва до сих пор остается загадкой. В войну об исчезновении «Фатерланда» в немецких газетах не появилось ни строчки. А вот в одной книге, вышедшей много лет спустя, бывший шеф гестапо одного из румынских портов уверяет, что корабль потонул в результате попадания советского торпедного снаряда. Но поверить в это трудно. Сдается мне, что шеф умышленно искажает факты, чтобы вызвать у читателя какое-то сочувствие к гестаповцам. В действительности в этот период советские торпедные катера не могли еще появляться вблизи Одессы. Отпадает и версия, что «Фатерланд» атакован нашей подводной лодкой. В архивах Военно-Морского флота на этот счет нет никаких документов. Какой-либо несчастный случай? Тоже маловероятно, тогда радисты успели бы сообщить об этом, а сигнал бедствия «Sos» «Фатерланда» не зафиксирован ни одной радиостанцией мира. Так что остается предположить одно: корабль был разрушен неожиданным мощным взрывом, и все, кто был на нем, погибли сразу.
— Да, случай в самом деле загадочный…
— И тут невольно думаешь: не портовые ли рабочие, члены подпольной группы, организовали этот взрыв? Могло же быть такое?
— Но тогда хоть кто-нибудь да должен знать о нем, — задумчиво проговорил Синичкин, сам не замечая того, что он открыл ящик стола и извлек оттуда серебряный портсигар.
— Могло случиться так, что подпольщики и сами погибли от взрыва. К сожалению, известно нам слишком мало. Разгадка, возможно, похоронена в море с обломками корабля. Потому и просим вас, Виталий Сергеевич, о помощи.
— Скажите, Макар Данилович, вы и сами участвовали в минувшей войне?
— Да, довелось, — сказал Быков, раскуривая небольшую, причудливо изогнутую трубку. — А эта штука вот осталась как память тех дней. Еще в шестнадцать лет, скрываясь в одесских катакомбах, привык к ней и до сих пор не могу расстаться.
Заметив лежащий на столе портсигар, Быков вдруг спохватился и, словно провинившийся школьник, добавил:
— О-о, извините за бесцеремонность. У меня это как болезнь: разговор едва заходит о войне, рука сама тянется к трубке. А у вас тут, кажется, и не курят.
— Курите, курите. Сотрудники наши дымят тут вовсю. Сам я, правда, почти не курящий, а портсигар держу на всякий случай…
И Виталию захотелось рассказать, — может, потому, что удивительно ясные голубые глаза собеседника излучали доброжелательность и располагали к откровенности — о недавнем визите Эксузьяна, найденных в море золотом кольце и серебряном портсигаре, поездке к бабушке на родину.
— Говорите, Готлиб Синичкин? — переспросил инженер-капитан, взяв со стола портсигар и рассматривая его. — Готлиб… Готлиб… Не могу вспомнить, но мне кажется, что я уже слышал это имя. Возможно, как раз в те годы, в молодости. Самого, конечно, не встречал, а имя… мог услышать от друзей.
— Ах, как бы хотелось узнать правду о нем! — загорелся ученый. Вы понимаете, конечно, как нелегко думать, что отец твой сотрудничал с немцами.
— Напрасно вы так переживаете, Виталий Сергеевич, — попытался Быков успокоить биофилолога. — Скорей всего, правда именно в том, что рассказал отец рыбака-армянина. У меня сохранились адреса нескольких друзей по катакомбам. Я постараюсь быстрее связаться с ними. А потом… вы, вероятно, и сами приедете в Одессу?
— Непременно. Дельфины хотя и обучены, но надо еще проверить, как они поведут себя в деле. А в общем-то неожиданностей не должно быть. С помощью Гермеса, надеюсь, вы легко найдете место, где затонул «Фатерланд».
— Гермес, вероятно, сотрудник вашей экспедиции?
Виталий не удержался от улыбки.
— Не совсем. Так прозвали мы нашего самого сообразительного дельфина.
Немного позже Синичкин повел инженер-капитана на берег моря, к бассейну дельфинов. Когда они вернулись обратно в белый домик, ученый включил биофот и, вызвав Гермеса, обменялся с ним несколькими короткими фразами. Потрясенный увиденным и услышанным, Быков пообещал немедленно начать вблизи Одессы строительство бассейна для группы дельфинов во главе с Гермесом, которые будут участвовать в поисках «Фатерланда», а также прислать быстроходный катер для оборудования плавучей лаборатории.
6
Солнце уже садилось за причудливые многоярусные очертания виднеющегося вдали города, когда белоснежный катер, выделенный в распоряжение Синичкина, пристал к небольшому дощатому причалу в узеньком заливе. Виталий выглянул из каюты в сторону возвышающихся над водой сетчатых металлических ограждений бассейна и придвинул к себе микрофон.
