Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим - [66]

Легко можно увидеть, что восприятие и желания отдельной личности в любом случае пригодны для того, чтобы обеспечить этой личности чистую совесть, но не могут претвориться в основу общепринятых и повсеместно действующих принципов, во всяком случае, ни Бог, ни я к тому стремиться не собираемся, иначе на нас каждый день будет обрушиваться масса новых забот и дел, чего мы себе позволить не можем, ибо для нас, правда, для каждого на свой лад, важно выполнить до наступления конца всех дней наши прямые задачи, которые никак не касаются людей и о которых я могу лишь сказать, что они потребуют немало сил, даже если до конца всех дней должно будет пройти еще какое-то время, а мы какое время будем посвящать отдохновению, что, в свою очередь, тоже никак людей не касается.

Хорошо, соглашусь опять же, что в истории человечества, хотя и короткой, но именно поэтому интенсивной, могли иметь место моменты и события, весьма способствовавшие укреплению веры в существование Зла или злого духа. При этом я отнюдь не желаю ставить вопрос (хотя и мог бы), была ли история человечества подходящим поводом для раздумий о существовании Добра и Зла, словно человек и есть мерило всех вещей, а его страдания или радости имеют какое–либо значение для хода событий в мире. Но я уже слышу возражения и крики протеста, поэтому пусть так и будет — часто человек становился волком для другого человека, один причиняет другому страдание или даже уничтожает его, не заботясь ни о чем другом, кроме собственного удовольствия и наживы.

Я уже отмечал, что мой друг по имени Смерть имеет на то собственное мнение, но я скажу, что категорически отказываюсь брать за это на себя вину или ответственность; мой алгоритм, правда, не предусматривает, что человек должен вечно бродить по земле, равно как утка, змея, домашний клещ или прочие звери, а также не должны вечно произрастать ни деревья, ни растения, ни даже персик, который боготворят женщины. Мой алгоритм никак не предусматривает, что кому-то воздастся на земле по справедливости, но чтобы по этой причине один человек мучил и убивал другого человека — совершенно не обязательно, и уж в любом случае в этом нет никакой пользы.

В этой связи, однако, необходимо в каждом отдельном случае указывать на то, что очень часто мучили, грабили и убивали во имя Добра, причем то, что выдавалось преступниками и жертвами за Добро и Зло, каждый раз трактовалось весьма по-разному, чему даже в исторической ретроспективе, которая всегда затуманивает взор человека, должно было найтись оправдание. Все-таки, как было бы прекрасно, если бы Зло всегда можно было находить во всем нелогичном и иррациональном, но, к сожалению, каждый, кем бы он ни был, пользуется своей собственной логикой, которая в каждом отдельном случае не открывается непосредственно другому лицу, даже если делается попытка эту логику обосновать. В частности, жертва никогда не может понять логику преступника. А что бы изменилось, если бы жертва смогла ее понять?

Именно жертва берет себе право не понимать логику преступника, более того, она и не должна ее понимать, ибо где же тогда право жертвы на протест и негодование, которые, вне сомнений, относятся к числу всеми признаваемых прав человека, которые никто не может оспорить? Преступнику же и без того достаточно, если он обладает властью сделать другого жертвой, так что его пониманием спокойно можно пренебречь как в целом, так и в частностях, тем более, что к числу общепризнанных прав человека относится и право побыть преступником, коль скоро пришел черед. В моем алгоритме правит изменчивость, и, таким образом, один человек становится жертвой, а другой преступником, зато в следующий раз роли меняются, хотя вовсе не обязательно. Никто не знает, когда наступит следующий раз, ибо неопределенность — любимая сестра переменчивости, они вместе сидят у подножия моего трона, и мы будем властвовать над миром вплоть до последнего дня всех дней, а может быть, и дольше, но не буду выдавать слишком много.

Вообще хорошо, что люди способны забывать, что случилось с ними в прошлый раз, ибо настоящим преступником можно стать только тогда, когда не думаешь больше о жертве, а хорошей жертвой — если не понимаешь преступника. Только если оба — и преступник, и жертва — полностью свободны от каких-либо воспоминаний, и никто не думает, какой урон он причинил другому или потерпел от него, и оба концентрируются исключительно на себе самих и не воспринимают другого как равного, вот тогда и только тогда дело может дойти до настоящего поступка.

Возможно, это искажение перспективы, но, для меня и с моей точки зрения, все люди одинаковы, но между собой люди проводят тончайшие дифференциации, которые в каждом отдельном случае остаются для меня непостижимыми. Людям же это нисколько не мешает, еще ни один не попытался оправдаться передо мной и объяснить, на каких основаниях и на какие категории он подразделяет других людей, чтобы присвоить себе привилегию убивать ближних. Еще больше меня удивляет при этом, что люди мнят, будто они точно знают, кто на стороне Бога, а кто — на моей, но никогда еще никто не интересовался у меня: знаем ли это я или Бог, хотя Он об этом молчит. Эту веру людей не может поколебать никто и ничто, даже мне это не удастся, поэтому я давно уже отказался комментировать подобного рода вещи.