Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим - [54]

Но, несмотря на это, время от времени, с равными промежутками приходится принимать необходимые и неизбежные решения, и должен признать, что это было бы сверх моих сил, если обо всем этом мне пришлось бы заботиться самому; но, с одной стороны, я за долгие годы проб и ошибок, а также постоянно проводимых новых опытов, сумел соответствующим образом отладить свой алгоритм, а с другой — мне очень помогает в этом господин по имени Смерть («смерть» в нем. яз. мужского рода. — Прим. пер.), которому я в этом месте хотел бы выразить мою сердечную благодарность.

Поэтому я и встречаюсь с этим господином как можно чаще и охотно приглашаю его отобедать со мной, что, к сожалению, редко нам удается, ведь оба мы, независимо друг от друга, ежедневно заняты настолько, что едва находим время, чтобы отвлечься, хотя это нам необходимо в повседневной и почти невыносимой скуке нашего бытия. Мы беседуем о том и о сем, прежде всего о том, что нам предстоит сделать в ближайшее время, и всегда находим повод поболтать о принципиальных жизненных проблемах.

Я высоко ценю эти беседы, хотя в моем собеседнике спокойствие и солидность всегда сочетается со спонтанными проявлениями, но это доставляет мне массу удивительных впечатлений, которых мне так не хватает в этой жизни. Вообще, этот парень чрезвычайно богат идеями, и я иногда удивляюсь, сколько в нем изобретательности, ведь даже когда речь идет о разрушении, можно использовать такие творческие и артистические способы, которыми овладевают только в результате старательного обучения, чего, однако, большинство людей не замечает и, как правило, не ценит по достоинству. При этом господин Смерть, как он мне однажды признался, поставлен перед дилеммой: с одной стороны, он мог бы, обладая умением и опытом, накопленным за столько лет, препровождать любую вещь в неизбежное Небытие совершенно уникальным способом, а с другой — количество вещей, о которых ему приходится беспокоиться, выросло за последнее время настолько, что ему приходится применять все те же традиционные и, к сожалению, насильственные методы, которые в последнее время он существенно оптимизировал.

На помощь Смерти приходят сами люди, которые с течением времени так организовали свою жизнь, что для них стали характерны скопления в одном месте; сдается мне, что именно для этой цели они понастроили высокие башни, куда они упорно стараются набиться без всякого смысла и цели, что, однако, оказывается полезным, когда Смерть сильно торопится и не стремится кропотливо заниматься каждым человеком в отдельности. Бóльшую выгоду, причем во всех смыслах, принесло Смерти то обстоятельство, что я в свое время научил людей греху вожделения, и они оказались прилежными учениками, так что теперь Смерти можно было положиться на то, что зерна гибели будут передаваться от одного человека к другому через близость, и ему, особо не напрягаясь, удается свободно бродить по белу свету.

Во время одной из таких встреч (я уже не помню, когда и где это могло иметь место, ибо после всего того, что мне пришлось пережить за долгие годы, не хочется отягощать свой дух воспоминаниями о второстепенных вещах), мы с ним, сначала в шутку, а затем с все возрастающей серьезностью углубились в тему, кому из нас приходится больше трудиться в этом мире.

Господин Смерть выложил мне со всей обстоятельностью, что ему, в конце концов, приходится заниматься чуть ли не каждой вещью в этом мире, поскольку почти все смертно или, по меньшей мере, преходяще, и это находится в его компетенции; я же, по его мнению, могу концентрироваться на небольшой, избранной группе вещей и существ, что, несомненно, представляет собой более легкую задачу, так как в этом случае остается значительно больше времени и возможностей глубоко и обстоятельно заниматься каждым в отдельности. Еще он сказал, что такое положение дает возможность, в данном случае мне, разрабатывать и проверять на деле индивидуальные и специфические приемы, благодаря чему можно время от времени избежать постоянной скуки, которая, что ни говори, является нашим самым грозным общим врагом. Этот враг, который, как не без основания предположил мой собеседник, по заданию Бога везде и всегда старается подчинить нас себе, что ему, однако, не удастся, ибо господин Смерть поклялся самому себе никогда и ни за что не бросить своей работы, поскольку это его долг перед самим собой и своей честью, что бы там ни случилось.

Когда он так говорил, у меня на глаза навернулись слезы, ибо меня глубоко тронули верность и чувство долга моего старого друга, его совестливость и строгость, которую никто и ничто не сможет поколебать. Меня настолько захватила его речь, что я встал со своего места, подошел к нему и обнял его со всей сердечностью; я назвал его своим дорогим другом на вечные времена, что его также взволновало и тронуло. Затем я заказал еще одну бутылку вина, или, может быть, еще сакэ, точно вспомнить не могу, но это не играет никакой роли. Мы незамедлительно принялись за нее, с чувством взаимной симпатии подымая наши бокалы за благополучие друг друга.

А потом, я не исключаю, что тут определенную роль сыграл алкоголь, я не удержался, указав, правда, весьма дружески и в шутливой форме, на то, что его задачи с наступлением конца всех дней отпадут; во всяком случае, так записано, в то время как я буду и дальше, от вечности до вечности, заниматься всеми теми, кого Бог окончательно изгонит из своего Творения и ввергнет в огненную лужу или пучину тьмы. И это тоже записано. Из этого следовало бы сделать вывод, что точно не известно, даже если это записано, будет ли это огонь или мрак, хотя они плохо совместимы. На это в определенных кругах, о которых речь шла выше, последовал ответ, что наказания будут такими страшными и неизмеримыми, что при этом вечный огонь сможет гореть в вечной темноте.