Трагедия казачества. Война и судьбы-5 - [6]
Мы покурим с тобой, помолчим,
А под вечер опять об Италии,
Про Лиенц мы с тобой говорим.
И о тех, кто поднялся, поверя,
Что воскресло Казачество вновь,
И о тех, кто несытному зверю
Вылил в чару безвинную кровь.
Бога в Лондоне просят о мире
И о счастьи для сытых людей,
Позабыв, что на хаки-мундире
Кровь раздавленных танком детей.
В Кентерберри епископы молятся.
На иконы умильно глядят,
По-над Дравой, по пыльным околицам,
Трупы женщин давно не висят.
Это матери, жены и дочери
Тех, кого отправляли «домой»,
Для кого пулеметная очередь —
Избавленье от мук и покой.
Наша совесть чиста перед
Богом, Незапятнана воина честь.
Выйдем снова мы к старым дорогам,
В пороховницах порох-то есть!
«С Дона выдачи нет», — были святы
Древней дедовской Воли слова…
Не у нас, у лежачего снята
И врагу отдана голова.
Эх, Казачество, волюшка-воля,
Не твое покраснеет лицо,
Не добило ты раненых в поле,
Не везло продавать мертвецов.
Убежавших от пыток и муки,
Спасших честное имя свое,
Не отдало ты нехристю в руки,
Да святится же имя твое.
Посидим, помолчим, да покурим,
А придет оно, время, придет,
Ветер, сеявший страшную бурю,
Над своими дворцами пожнет.
Заиграть бы походную, что-ли?
Ничего никому не забыть!
На костях, на крови, да на боли
Будет Правда Господня жить.
ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ
Пересадите сердце мне
И кровь зулуса влейте в жилы,
Чтоб я спокойно мог глядеть
На ваши свежие могилы.
Москву крепя, не одолев,
Своей духовной злой разрухи,
Разинув рты, стояли вы
Там, на кремлевской показухе.
О, вы расправились легко
Тогда в Лиенце, с казаками
И вот — не можете понять,
За что же режут вас в Вьетнаме.
Ах, я не буду утверждать,
Что Бог услышал наши боли,
И вас задумал наказать
За преступления в Тироле.
Нет! Но имеется закон,
Его душа народа знала,
Он говорит: бьют дураков
В Вьетнаме, в церкви, где попало!
Вы их кохали, нас казня,
Убийца наш — был вашим другом.
Не верещите ж под ножом:
Вам воздается по заслугам!
ДЕРЬМОКРАТАМ
Поныне, как в плену. Спасибо, дерьмократы.
Я права не имел ни верить, ни любить,
Но в праве были вы, объединившись на ты,
Продать на смерть людей и барыши делить?
Хорош ли бизнес ваш? Скажите, «джентльмены».
Как платит Каннибал? Чем лучше торговать?
Предательством? Убийствами? Изменой?
И сколько удалось вам за Лиенц сорвать?
Что, собственно, подлей: Катыни злодеяние,
Иль гнусный заговор молчания о ней,
С катынским палачом постыдное братанье?
Коэгзистенция?.. Не знаю, что подлей!
Торговцы трупами! Я говорить не буду,
Сколь низко пали вы, забывши о Христе,
Серебрянники взял — повесился Иуда…
Но здравствуете вы. Да, времена — не те!
Вы обвинили нас. И вы же нас судили,
Свой собственный себе любой прощая грех,
Трудились долго вы и честно заслужили,
Чтоб ваш московский друг вас перевешал всех.
Ах, добрый Джо — издох! Но все же Ванька бравый
Повесит вас за челюсть иль ребро,
Как вами выданных для дьявольской расправы,
Повесили в Москве Краснова и Шкуро.
Ничтожества. Лжецы. Большевиков вы знали,
Но лозунг Запада: купить, продать, предать.
Что ж! И Китай вы под шумок загнали.
Проценты же пришлось в Вьетнаме получать.
Телами нашими вы откормили зверя,
Но ненасытен он. И он на вас идет.
Велик Господь, велик! Не дрогну я, поверя,
Что будет день — и ваш придет черед!
Юрий Кравцов
ТЕРНИСТЫМ ПУТЕМ…
(Записки урядника) Часть II
ЗА ПРОВОЛОКОЙ
Кто бы дал мне карандашик, написал бы я слова
Про норильские металлы и карельские дрова.
Что не ударники-шахтеры и не люди были там,
А неслыханное племя: сто шестнадцать пополам.
То ли твари, то ли звери, то ли жалкие скоты —
Это были ваши деды либо матери-отцы.
Эх, родная полета восьмая: агитация-террор,
Голос четкий, суд короткий и бесконечный приговор.
Кто придумал это племя и развел по всей Руси —
Тому самой лютой казни сто лет думай — не найти.
Юлий Ким.
1. ДАЕМ СТРАНЕ УГЛЯ
С несказанным удивлением прочитал в книге Евгении Польской «Это мы, Господи, пред Тобою…» о том, что в том огромном лагере, где был и я, «…чувство советской родины овладело уже всеми: воцарился мат, разврат, ужасающее воровство. Началось воспитанное большевизмом поедание друг друга…»
Что-то я, пробыв в этом огромном лагере четверо суток, не видел ничего подобного и не нахожу никакого объяснения таким ее утверждениям. Конечно, и я, в свою очередь, не могу категорически утверждать, что среди нескольких десятков тысяч загнанных за колючую проволоку людей, особенно среди «домановцев», не могло быть каких-либо инцидентов и позорных случаев. Но говорить такие слова обо всем «населении» того нашего лагеря — по меньшей мере, безответственно.
Началось передвижение «прощенного» народа на любимую родину, по обещаниям генерала Голикова, к встречам с женами, отцами, матерями и дорогими людьми; эшелон за эшелоном двинулись на восток.
Дошла очередь и до меня. Нас грузят в эшелон, вагоны — обычные для перевозки солдат: двухэтажные нары, большая железная бочка для воды и, соответственно, дыра в полу для ее удаления после использования; сорок человек на вагон. Решетчатые окна заделаны еще и паутиной из колючей проволоки, для надежности или, скорее, для впечатления.
В отличие от перевозки из Юденбурга, на этот раз в вагоне не было ни женщин, ни детей, ни стариков, все — строевые казаки из 15-го корпуса. Позже мы узнали, что в нашем эшелоне были и женщины, и дети, но они были в отдельных вагонах, и у них не было таких строгостей.
Разгром казачества был завершен английскими и американскими «демократами» насильственной выдачей казаков в руки сталинско-бериевских палачей, которым досталась «легкая» работа по уничтожению своих противников в застенках и превращению их в «лагерную пыль» в ГУЛАГе. Составители и издатели сборников «Война и судьбы» сделали попытку хотя бы отчасти рассказать об этой казачьей трагедии, публикуя воспоминания участников тех событий.По сути своей, эта серия сборников является как бы дополнением и продолжением исследовательской работы генерал-майора, атамана Кубанского Войска В.Г.
В настоящем сборнике показаны судьбы участников Русского Освободительного Движения, существовавшего в годы Второй Мировой войны.Читатель, увлекающийся историей, познакомится с рядом неизвестных или до сих пор замалчиваемых сведений об участии в войне на стороне национал-социалистической Германии русских и казачьих формирований, а также о причинах побудивших подсоветских людей выступить с оружием в руках на борьбу с большевизмом.Составители: Н.С. Тимофеев, С Д. Бобров.
В настоящем сборнике, как и в предыдущих, показаны судьбы участников Русского Освободительного Движения, существовавшего в годы Второй Мировой войны. Особую ценность представляют воспоминания еще живых свидетелей трагических событий.Читатель, увлекающийся историей, познакомится с рядом неизвестных или до сих пор замалчиваемых сведений об участии в войне на стороне национал-социалистической Германии русских и казачьих формирований, а также о причинах побудивших подсоветских людей выступить с оружием в руках на борьбу с большевизмом.Составители: Н.С.
В настоящем сборнике показана судьба трёх человек, разными путями оказавшихся в рядах Русского Освободительного Движения в годы Второй Мировой войны. Ряд неизвестных или до сих пор замалчиваемых сведений об участии в войне русских и казачьих формирований на стороне национал-социалистической Германии будут интересны читателю, увлекающемуся историей.Составители: Н.С.Тимофеев, С.Д.Бобров.
Пишу и сам себе не верю. Неужели сбылось? Неужели правда мне оказана честь вывести и представить вам, читатель, этого бретера и гуляку, друга моей юности, дравшегося в Варфоломеевскую ночь на стороне избиваемых гугенотов, еретика и атеиста, осужденного по 58-й с несколькими пунктами, гасконца, потому что им был д'Артаньян, и друга Генриха Наваррца, потому что мы все читали «Королеву Марго», великого и никому не известного зека Гийома дю Вентре?Сорок лет назад я впервые запомнил его строки. Мне было тогда восемь лет, и он, похожий на другого моего кумира, Сирано де Бержерака, участвовал в наших мальчишеских ристалищах.
Новая книга Николая Черкашина "Белая карта" посвящена двум выдающимся первопроходцам русской Арктики - адмиралам Борису Вилькицкому и Александру Колчаку. Две полярные экспедиции в начале XX века закрыли последние белые пятна на карте нашей планеты. Эпоха великих географических открытий была завершена в 1913 году, когда морякам экспедиционного судна "Таймыр" открылись берега неведомой земли... Об этом и других событиях в жанре географического детектива повествует шестая книга в "Морской коллекции" издательства "Совершенно секретно".
Все подробности своего детства, юности и отрочества Мэнсон без купюр описал в автобиографичной книге The Long Hard Road Out Of Hell (Долгий Трудный Путь Из Ада). Это шокирующее чтиво написано явно не для слабонервных. И если вы себя к таковым не относите, то можете узнать, как Брайан Уорнер, благодаря своей школе, возненавидел христианство, как посылал в литературный журнал свои жестокие рассказы, и как превратился в Мерилина Мэнсона – короля страха и ужаса.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.