Трагедия казачества. Война и судьбы-5 - [7]
Закачались вагоны, застучали колеса.
Зарядил автоматы конвой.
Это Сталин Иосиф разрешил все вопросы,
Казаков возвращая домой.
Только где же тот дом — он в тюрьме иль в могиле,
Но далеко тот дом от Кубани моей.
Этот дом предназначен для жизни унылой,
Этот дом уготован на гибель людей.
Сколько нас возвратится из этого дома
В настоящий, родимый, родной?
Думы тяжкие мечутся снова и снова,
Мозг усталый наполнен тоской.
Это стихотворение я сочинил на второй день нашего движения и прочел всему вагону. Не Бог весть какая поэзия, но всем понравилось, только через некоторое время ко мне подсел пожилой казак, судя по следам споротых нашивок, урядник или вахмистр, и сказал: «Стишок, конечно, хороший, только ты его больше вслух не читай. Не забывай, куда нас везут. Ты знаешь, что за этот стишок ты можешь лишних лет десять лагеря получить?»
Я ему не поверил. Не может быть, чтобы человека сажали за решетку за несколько сказанных слов, да еще на столько лет. Однако впоследствии я не раз убеждался в том, что старый казак был прав. Чаще всего это относилось к людям, пробывшим всю войну в лагерях военнопленных и не имевших никакого отношения к освободительным антикоммунистическим движениям. Я думаю, что не существовало ни одного военнопленного красноармейца, который во время пребывания в плену ни разу не материл «семиэтажно» и Сталина, и ВКП(б), и всю советскую власть плюс электрификацию. Но кому-то это обстоятельство попадало в «фильтрационное» дело, а кому-то — нет. И появились такие формулировки: «во время пребывания в плену… неодобрительно отзывался… осуждал… тем самым способствуя…», и — десять лет!
Я встречал человека, который также до конца войны был в лагере военнопленных. Он окончил десятилетку и что-то знал из немецкого языка, примерно на моем уровне, то есть свободно разговаривать не мог, но сводки в газете понимал прилично. А какая жизнь в лагере: на работу под конвоем, на работе — под охраной, с работы — под конвоем, в лагере — за проволокой. Ниоткуда никакой информации, а всем ведь интересно, что же творится на белом свете. И его солагерники, зная, что он может хоть что-то понять из газеты, тащили ему любой найденный обрывок газеты, а он рассказывал всем, что там нового. Хотя «Дас Оберкоммандо дер Вермахт» врало не меньше, чем Советское информбюро, все же что-то сообразить было можно. Так, если сегодня в сводке сообщают, что доблестные немецкие войска уничтожили в районе Курска тысячу советских танков и убили сто тысяч красноармейцев, а через месяц в новой сводке говорилось, что еще тысячу танков и сто тысяч красных солдат было уничтожено в районе Харькова, то было ясно, что немцы отступают, а наши громят и гонят их. И все радовались. А ему дали десять лет за «распространение в лагере военнопленных немецкой пропаганды». Так что, даже если бы я не участвовал в боевых действиях в составе казачьих войск, я бы все равно получил свою десятку, так как и я в свое время, будучи военнопленным, занимался тем же самым.
К слову сказать, обстоятельства, послужившие дополнительным резоном для получения мной лагерного срока, вполне можно счесть родственными описанным выше. Но об этом позже.
Неблизким был наш путь на родину: почти вся Европа и половина Азии. И, соответственно, достаточно длительным. Однако путь этот мне почти не запомнился. Видимо, по причине отсутствия запоминающихся событий — все было абсолютно монотонно: тук-тук, тук-тук. На станциях, где нам выдавали хлеб и баланду, мимо вагонов часто пробегала медицинская сестра — значит, эшелон располагал медпунктом.
— Ребята, больные есть? — останавливалась она у каждого вагона. — Ребята, милые, только не болейте, лечить у нас абсолютно нечем, только йод и аспирин.
И рассказывала, что в эшелоне уже немало больных, главным образом среди стариков и детей, и умершие есть, тоже из них же. В нашем вагоне, слава Богу, до самого конца скорбного пути нашего никто не заболел.
Запомнившихся же событий было два. Одно — когда наш эшелон медленно-медленно перебирался по мосту через Дунай в Будапеште, а на другом берегу размещалась большая батарея зенитных орудий с женским обслуживающим персоналом. Девушки махали нам руками и пилотками, крича: «Ждите там нас!» Наверно, видя в окошках молодые лица и считая, что двери вагонов открыты с противоположной стороны, они просто не поняли, кого это везут и куда.
Второе событие — пересадка в румынском городе Фокшаны с эшелона европейской колеи на другой, уже советской. Там мы пробыли двое суток и двинулись дальше.
Я не знаю точного маршрута, по которому двигался наш эшелон: мы много спали, да уже и не очень интересовались, куда же все-таки нас везут. Как-то все сделались равнодушными, так как уже хорошо понимали, что ничего хорошего нам ждать не приходится.
Наконец приехали в г. Белово Кемеровской области, и нам объявили, что это и есть конец пути. Однако через некоторое время двинулись обратно в сторону Кемерова, где и остановились окончательно.
Вот оно, место, предназначенное советской властью для процедуры прощения «прощенных» ею казаков: город Кемерово, шахта «Северная» и лагерь возле шахты.
Разгром казачества был завершен английскими и американскими «демократами» насильственной выдачей казаков в руки сталинско-бериевских палачей, которым досталась «легкая» работа по уничтожению своих противников в застенках и превращению их в «лагерную пыль» в ГУЛАГе. Составители и издатели сборников «Война и судьбы» сделали попытку хотя бы отчасти рассказать об этой казачьей трагедии, публикуя воспоминания участников тех событий.По сути своей, эта серия сборников является как бы дополнением и продолжением исследовательской работы генерал-майора, атамана Кубанского Войска В.Г.
В настоящем сборнике показаны судьбы участников Русского Освободительного Движения, существовавшего в годы Второй Мировой войны.Читатель, увлекающийся историей, познакомится с рядом неизвестных или до сих пор замалчиваемых сведений об участии в войне на стороне национал-социалистической Германии русских и казачьих формирований, а также о причинах побудивших подсоветских людей выступить с оружием в руках на борьбу с большевизмом.Составители: Н.С. Тимофеев, С Д. Бобров.
В настоящем сборнике, как и в предыдущих, показаны судьбы участников Русского Освободительного Движения, существовавшего в годы Второй Мировой войны. Особую ценность представляют воспоминания еще живых свидетелей трагических событий.Читатель, увлекающийся историей, познакомится с рядом неизвестных или до сих пор замалчиваемых сведений об участии в войне на стороне национал-социалистической Германии русских и казачьих формирований, а также о причинах побудивших подсоветских людей выступить с оружием в руках на борьбу с большевизмом.Составители: Н.С.
В настоящем сборнике показана судьба трёх человек, разными путями оказавшихся в рядах Русского Освободительного Движения в годы Второй Мировой войны. Ряд неизвестных или до сих пор замалчиваемых сведений об участии в войне русских и казачьих формирований на стороне национал-социалистической Германии будут интересны читателю, увлекающемуся историей.Составители: Н.С.Тимофеев, С.Д.Бобров.
Пишу и сам себе не верю. Неужели сбылось? Неужели правда мне оказана честь вывести и представить вам, читатель, этого бретера и гуляку, друга моей юности, дравшегося в Варфоломеевскую ночь на стороне избиваемых гугенотов, еретика и атеиста, осужденного по 58-й с несколькими пунктами, гасконца, потому что им был д'Артаньян, и друга Генриха Наваррца, потому что мы все читали «Королеву Марго», великого и никому не известного зека Гийома дю Вентре?Сорок лет назад я впервые запомнил его строки. Мне было тогда восемь лет, и он, похожий на другого моего кумира, Сирано де Бержерака, участвовал в наших мальчишеских ристалищах.
Новая книга Николая Черкашина "Белая карта" посвящена двум выдающимся первопроходцам русской Арктики - адмиралам Борису Вилькицкому и Александру Колчаку. Две полярные экспедиции в начале XX века закрыли последние белые пятна на карте нашей планеты. Эпоха великих географических открытий была завершена в 1913 году, когда морякам экспедиционного судна "Таймыр" открылись берега неведомой земли... Об этом и других событиях в жанре географического детектива повествует шестая книга в "Морской коллекции" издательства "Совершенно секретно".
Все подробности своего детства, юности и отрочества Мэнсон без купюр описал в автобиографичной книге The Long Hard Road Out Of Hell (Долгий Трудный Путь Из Ада). Это шокирующее чтиво написано явно не для слабонервных. И если вы себя к таковым не относите, то можете узнать, как Брайан Уорнер, благодаря своей школе, возненавидел христианство, как посылал в литературный журнал свои жестокие рассказы, и как превратился в Мерилина Мэнсона – короля страха и ужаса.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.