Письмо Марии Голубевой «Неутихающая боль» было опубликовано в газете «Станица» № 6, сентябрь 1992 г. К сожалению, мы его разыскали уже после компьютерной верстки сборника № 3 «Война и судьбы» с материалами ее сына Эдуарда Голубева. Это письмо очень хорошо их дополняет. Однако, оно имеет и самостоятельное значение. Потому с разрешения Марии Михайловны мы его включили в настоящий сборник.
Книга протоиерея Михаила Протопопова «Живых проглотим их…» о судьбе его отца была опубликована в Австралии тиражом всего 500 экземпляров с русским и английским параллельными текстами. Она проиллюстрирована множеством фотографий и представляет несомненный интерес для казаков и историков. Русский текст переиздается в сборнике с любезного разрешения автора.
Поэма Михаила Таратухина «Лиенц» впервые была опубликована в 1948 году за рубежом в журнале «Казак». В настоящее время автор проживает в Лондоне и с его разрешения мы включили ее в настоящий сборник.
В обще-казачьем журнале «Станичный вестник», №№ 23–36 (Монреаль, Канада) в период с 1998 по 2001 годы было опубликовано несколько интересных очерков профессора Юрия Григорьевича Кругового. Очерки посвящены теме антибольшевистской борьбы в период Второй Мировой войны и насильственной выдачи казаков в Австрии в 1945 году. По нашему мнению, эти очерки-воспоминания представляют несомненный интерес для людей, не равнодушных к истории, и потому включены в данный сборник.
Составитель выражает признательность и благодарность тем, без чьей финансовой поддержки невозможно было бы издание серии сборников «Война и судьбы»:
Александру Никольскому (Россия),
Тамаре Гранитовой (США),
Александру Палмеру (США),
Николаю Сухенко (США),
Андрею Залесскому (США).
Мария Голубева
НЕУТИХАЮЩАЯ БОЛЬ
Вновь и вновь перечитываю «Голгофу казачества». И хотя память о пережитом никогда не оставляла меня — статья Негоднова разбередила давнюю боль.
Я — участница казачьего ухода с Родины в 1943 году. Украина, Польша, Белоруссия, Северная Италия, переход через Альпы, Австрия и… лагерь на Урале в г. Кизил.
В сорок третьем году уезжала с Украины вместе с мужем, детьми и свекровью. Дни и ночи, в дождь, в снег, под бомбежками и артобстрелами выходили из окружения: Днестр-Коропец, на Львов. Трудно было. Очень трудно. И все же тогда мне удалось сохранить детей.
Но во сто крат тяжелее были дни под Лиенцем, когда нас предали англичане. Мой муж, как и большинство наших офицеров, уехал «на совещание», и я осталась с четырьмя детьми и свекровью семидесяти шести лет. Самому младшему ребенку, Леночке, было четыре месяца. Самому старшему сыну — восемь лет.
Да, были выброшены и траурные полотнища в стане, был и печально памятный «крестный ход», река Драва, принимавшая в свои водовороты казаков и их детей, — тоже была.
Я находилась в Донском Стане. Уйти далеко не могла, оставить детей — не могла тоже. И нас — многосемейных и стариков, отправили в Еденбург, где были «отобраны» рядовые. Потом был лагерь в Граце. Это оттуда — в переполненных товарных вагонах, где для питьевой воды установили бочки из-под бензина — началась долгая дорога на Урал. Мы не знали, куда нас везут, не знали, что с нашими мужьями.
В кизиловском лагере я похоронила двоих младших: Леночке тогда было уже шесть месяцев, Мишутке — год и девять месяцев. Старших удалось спасти чудом. Казачьи дети начали умирать еще в поезде. На Урале они уходили в свои крохотные могилки под присмотром конвоя.
Потом был лагерь в Вильве, где мы (женщины) работали на повале.
В 1946 году, пройдя «фильтрацию», в числе первых девяти семей, мне разрешили выехать на Украину с двумя оставшимися в живых детьми. А в сорок седьмом году я получила известие от мужа и выехала с детьми в г. Прокопьевск. К тому времени многие офицеры прошли «фильтрацию» и были расконвоированы. Разумеется, без права выезда.
В 1948 году родился сын. А спустя год, в сорок девятом, прошли массовые аресты офицеров. Срока давали 10–25 лет. Моему мужу дали 25. Вскоре после ареста мужа меня с тремя детьми выбросили из казенной квартиры на улицу.
Без слез провожала своего мужа из дома, без слез прикрывала своих детей от дождя под стеной этого же дома. Я знала: казаки обречены на уничтожение. И мы — казачьи жены и матери — обязаны нести свой крест. Казачье семя, казачья память должны жить в детях наших.
Теперь уже и мне 76 лет. Но все эти годы не давала покоя мысль: неужели мир так никогда и не узнает о том, как в далеком сорок пятом году Иуды, носившие форму солдат и офицеров Английской армии, отправили на смерть и мучения тысячи казачьих детей, женщин и стариков…
Их прокляли живые и мертвые казачьи души, преданные в сорок пятом году под Австрийским городом Лиенцем. Так пусть же их проклянут и собственные потомки! За наше материнское горе, за смерть наших детей!
Казачья «Станица»! Да поможет тебе Бог в твоем благородном труде!
г. Полтава, 15.07.1992 г.
