Трагедии - [74]
В то время как у писателей барокко под влиянием весьма реальных обстоятельств концепция человека усложнялась и темнела все больше и больше, Вондел в драме "Люцифер" дает в принципе совершенно ренессансный образ человека. Это нельзя объяснить имеющимися в драме туманными ссылками на дальнейшее, через тысячелетия от времени действия драмы, вочеловечение Христа. Эти ссылки должны были лишь смягчить опасное отстояние драмы от церковного предания. Вондел в них теологически все равно уязвим: у него получается, что Христос только и появится в бытии как человек, и при этом упущено, что, по учению церкви, он, как один из членов Троицы, существовал "прежде всех век".
По поводу Вондела то и депо возникает вопрос, почему живопись Нидерландов известна всем, а литература — нет.
Архитектура, музыка, живопись не имели собственно языка, но иные, понятные и за пределами определенной языковой сферы, знаковые системы. А языковые влияния после замены латыни как единого книжного языка Запада неродными языками зависели от многих факторов. Воздействия, связанные с новыми языками, долго не были взаимодействиями и распространялись преимущественно в одном направлении. Литературное излучение шло из Франции и Прованса, а с XIV в., конечно, и из Италии; затем и от литератур народов Пиренейского полуострова. Но в долютеровские времена редки были случаи распространения немецких памятников иначе, чем через латынь. Английские поэты знали французский, итальянский, кастильский язык, но редко какой писатель этих народов до XVII в. читал англичан. Еще труднее была международная языковая ситуация Нидерландов. Величайшие писатели Возрождения писали там по-латыни; Фландрия, да и часть Северных провинций были двуязычными. Немцам нидерландский язык, близкий к нижненемецким говорам, был более или менее понятен без перевода. В период расцвета Нидерландов их язык изучался как язык науки, техники, особенно кораблестроения и мореходства, не тем кругом людей, которым был жизненно необходим язык Петрарки, Ариосто, Тассо. Милтон, видимо, был сравнительно редким исключением, и то изучил нидерландский язык прежде всего в качестве дипломата.
Годный к сценической жизни театр соседних "стран оттеснил громоздкие трагедии Вондела, а тем временем минул XVII в., минул высший расцвет Нидерландов. К тому же просветителям библейская образность могла заслонить интересную для них проблематику таких писателей, как Вондел.
В центре предлагаемой читателю книги самое замечательное произведение Вондела — написанная в последние десятилетия его жизни драматическая трилогия: "Люцифер", "Адам в изгнании", "Ной, или Гибель первого мира". К этому, помимо статей и комментариев, приложен перевод наиболее близкого источника трилогии — юношеская латинская драма его старшего современника Гуго Гроция "Изгнанный Адам".
Из стихотворений Вондела, входящих в это издание, видно, что поэт интересовался не только "небом", но и весьма земными делами — политикой, неслыханным расцветом техники, выражавшемся тогда прежде всего в парусном кораблестроении, любил и воспевая тех мужественных людей, которые строили, водили корабли и многими другими трудовыми путями вели родину к расцвету. Особенно характерны обширная стихотворная "Похвала мореходству" (478 ст.), ода "Рейн" — патриотическая, ландшафтная и полная любви к гуманистической традиции ("Пусть в Базеле сойду с причала // Где спит Эразм, найдя покой..."). Сюда же относится гимн народу и народоправию "Скребница", где Вондел как бы протягивает руку Гамлету и Дон Кихоту, а в то же время заглядывает в эпоху Просвещения:
Но все же самые потрясающие события целого века национальной истории Вондел косвенно отразил, следуя традиции драматургов-протестантов в иносказаниях на библейские, ветхозаветные темы. Правда, сам поэт к тому времени предпочел вернуться в лоно не господствовавшего в Нидерландах и поэтому менее обязывающего католицизма как веры, которая казалась ему в бесконечных раздорах, грызне и изменчивости сект наделенной авторитетом устойчивости.
Главные драмы Вондела, несмотря на обнаруживающуюся в них глубокую теологическую начитанность автора, не только свободны от следования догме, но и содержат возможную в монументальной драматургии долю иронии, насмешки и свободомыслия, порой прикрытого противоречащими драмам утверждениям в предисловиях.
Наиболее адекватным сюжетом, годным к воссозданию ренессансной утопии и к передаче своих впечатлений от пережитых драматических судеб Нидерландов, оказалась для Вондела трилогия о гибели (а сначала — о кратковременном расцвете) "первого мира". В действии проходит создание человека, как мы уже говорили, совершенного не в теологическом, а в ренессансном смысле. Затем следуют взрывы противоречий. Бунт Люцифера и его ангелов против человека (не из одного лицемерия присягают люциферисты как Люциферу, так и богу: что-то есть за этой странной двойственностью — остатки близости к престолу, смутная надежда, что бог сам выполнит их цели, низвергнет человека и восстановит их права). Поражение ангелов-люциферистов сопровождается изображением без должной благочестивой осмотрительности крушением самого божиего замысла, разъедаемого злом я извне и изнутри. Библейским рассказам Вондел придает черты событий XVII в. От грехопадения Евы и Адама путь к полному развращению человечества удивительно быстр.
«Романсы бельевой веревки» – поэмы с увлекательным и сенсационным сюжетом – были некогда необычайно популярны. Их издавали в виде сложенных листков и вывешивали на продажу на рынках, прикрепляя к бельевым веревкам с по мощью прищепок. Героини представленных в настоящем сборнике поэм – беглянки, изменницы, бандитки, вышедшие по преимуществу из благородных семей. Новый тип героини – бесстрашной и жестокой красавицы со шпагой или мушкетом в руках – широко распространился в испанских романсах XVII–XVIII веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
John Bunyan — английский писатель, протестантский проповедник.Джон Баньян, которого называли «Шекспиром среди проповедников», родился в Эльстоу (небольшое село в центре Англии), в Бедфорде, где он провел большую часть своей жизни.«Путешествие пилигрима» — единственная, в своем роде, книга, описывающая во всей полноте путь исканий человеком Бога, его сомнений, покаяния и процесса духовного возрастания. События переданы в форме пересказа человеком своего сновидения, что позволяет живо и красочно описать духовные процессы души и духовного мира, невидимого человеческому глазу.
Небольшая повесть «Окассен и Николетта» ("Aucassin et Nicolette") возникла, по-видимому, в первой трети XIII столетия на северо-западе Франции, в Пикардии, в районе Арраса. Повесть сохранилась в единственной рукописи парижской Национальной библиотеки. Повесть «Окассен и Николетта» явилась предметом немалого числа исследований и нескольких научных изданий. Переводилась повесть и на современный французский язык, и на другие языки. По-русски впервые напечатана, в переводе М. Ливеровской, в 1914 г. в журнале «Русская мысль», кн.
Творчество трубадуров, миннезингеров и вагантов, хотя и не исчерпывает всего богатства европейской лирики средних веков, все же дает ясное представление о том расцвете, который наступил в лирической поэзии Европы в XII-XIII веках. Если оставить в стороне классическую древность, это был первый великий расцвет европейской лирики, за которым в свое время последовал еще более могучий расцвет, порожденный эпохой Возрождения. Но ведь ренессансная поэзия множеством нитей была связана с прогрессивными литературными исканиями предшествующих столетий.
В сборник средневековых английских поэм вошли «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь» — образец рыцарского романа, «Сэр Орфео» — популяризованная версия того же жанра и «Жемчужина» — философская поэма в жанре видения. Каждый перевод предваряется текстом оригинала. В виде приложения печатается перевод поэмы — проповеди «Терпение». Книга позволяет заполнить еще одно белое пятно в русских переводах средневековой английской словесности.
Трагедия, сюжет которой заимствован Расиным у Еврипида. Трагедия, первоначально носившая заглавие «Федра и Ипполит», была впервые представлена в Бургундском отеле 1 января 1677 г. Шедевр Расина окончательно утвердил свои права на парижской сцене. Тогда же вышло и первое издание пьесы. Заглавие «Федра» появилось лишь в собрании трагедий Расина в 1687 г.
Великий труд древнеримского историка Корнелия Тацита «Анналы» был написан позднее, чем его знаменитая «История» - однако посвящен более раннему периоду жизни Римской империи – эпохе правления династии Юлиев – Клавдиев. Под пером Тацита словно бы оживает Рим весьма неоднозначного времени – периода царствования Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона. Читатель получает возможность взглянуть на портрет этих людей (и равно на «портрет» созданного ими государства) во всей полноте и объективности исторической правды.
Письма А. С. Пушкина к жене — драгоценная часть его литературно-художественного наследия, человеческие документы, соотносимые с его художественной прозой. Впервые большая их часть была опубликована (с купюрами) И. С. Тургеневым в журнале «Вестник Европы» за 1878 г. (№ 1 и 3). Часть писем (13), хранившихся в парижском архиве С. Лифаря, он выпустил фототипически (Гофман М. Л., Лифарь С. Письма Пушкина к Н. Н. Гончаровой: Юбилейное издание, 1837—1937. Париж, 1935). В настоящей книге письма печатаются по изданию: Пушкин А.С.
Юная жена важного петербургского чиновника сама не заметила, как увлеклась блестящим офицером. Влюбленные были так неосторожны, что позволили мужу разгадать тайну их сердец…В высшем свете Российской империи 1847 года любовный треугольник не имеет выхода?