Тот самый мужчина - [5]

Он рассмеялся. Ему понравилось, что она спокойная и самоуверенная.

– Учел.

– Я туристка. А почему вы на пляже в такой холод?

– Я отсутствовал какое‑то время, вот и захотелось полюбоваться на океан.

– Вы военный? – спросила она.

Он улыбнулся:

– Это так очевидно?

– По стрижке, – тоже улыбнулась она.

– Да. – Он провел рукой по макушке. – Трудно скрыть. Я морпех.

Она снова улыбнулась, а он подумал, что такой красивой женщины никогда не встречал.

– А вы откуда сюда приехали?

– Из Юты. Из Огдена, чтобы быть точной.

– Красивый город. Правда, я был там давно.

Его ослепила ее улыбка.

– Спасибо. Там роскошно. И я очень люблю горы. Особенно осенью. Но… – она повернулась к океану, – … против этого не устоишь.

– Да, я скучал по водному простору.

– Понимаю. Как долго вы отсутствовали?

– Очень долго.

Словно поняв то, о чем он не сказал, она кивнула, и они замолчали. Единственный звук – это звук моря, когда волны прилива касаются берега и снова отбегают назад.

Наконец она улыбнулась, откинула волосы с лица и сказала:

– Мне пора вернуться в отель. Приятно было познакомиться.

– Но мы не познакомились, – быстро произнес он. Ему вдруг захотелось задержать ее. – Я Джек.

– А я Рита.

– Мне нравится ваше имя.

– Спасибо.

– Вам действительно нужно возвращаться? Может, я угощу вас чашечкой кофе?

Она внимательно смотрела на него минуту‑другую, потом кивнула:

– С удовольствием, Джек.

– Я рад, но если вы не уверены…

– Вообще‑то я не уверена. Но почему‑то…

Он подошел к ней и протянул руку. Она взяла его руку, и в ту секунду, когда он коснулся ее, почувствовал нервное возбуждение, ошеломивший его гул в теле. Он взглянул на их руки и сжал пальцами ей ладонь.

– Пойдемте со мной, Рита. Я знаю одно место.

– Простите.

Это произнесла женщина, стоящая около его столика. Рыжеволосая.

– Что вы сказали? – переспросил он.

– Рита просит передать, что это за счет заведения. – И поставила перед ним тарелку с двумя канноли[1].

Он нахмурился.

– Я Кейси. Вам принести еще кофе?

– Конечно. Спасибо.

Женщина забрала чашку и отошла к прилавку. Джек забыл про кофе и стал искать глазами Риту.

Она словно ждала его взгляда, потому что посмотрела на него, и даже через зал, заполненный людьми, Джек почувствовал накал их первой встречи. Словно они вдвоем на безлюдном пляже.

Черт.

Кейси вернулась со свежим кофе. Не отводя глаз от Риты, Джек оперся о стену спиной и медленно потягивал кофе. Им необходимо о многом поговорить. Жаль, что нельзя поговорить мысленно.

Спустя пару часов Рита закрыла булочную. Джек уже видел вывеску с часами работы: открывается в семь утра, закрывается в шесть вечера. Он смотрел, как Рита защелкивает задвижку и переворачивает табличку на двери.

– Джек, почему ты сидишь здесь целый день? – Она подошла к нему.

– Я не просто сижу – я ем канноли.

Губы у нее изогнулись. Может, она улыбнется ему той широкой улыбкой, как в тот вечер их встречи? Но улыбки не последовало.

– Разве тебе можно быть на ногах столько времени? – спросил он.

Брови взметнулись вверх, и Рита уперлась кулаками в бока:

– Да ну?

– Вопрос вполне уместен. Ты беременна.

Теперь в больших карих глазах отразилось притворное удивление:

– Неужели?

Джек вздохнул – разговор принимал нелепый оборот.

– Смешно. Послушай, я только что об этом узнал, поэтому ты могла бы проявить хоть каплю снисходительности.

Она села на стул напротив. Села с явным облегчением.

– С какой стати? Это не я виновата, что ты не знал о ребенке. Ты мог с самого начала об этом узнать, Джек, если бы написал мне. – Она протянула руку и сорвала сухой листок с цветка в горшке. Потом снова взглянула на него. – Но ты не написал. Вместо этого ты исчез, предоставив мне считать тебя умершим.

Да, он вполне ее понимал, но это не изменит того факта, что он поступил так, как считал в то время необходимым. Он должен был выбросить ее из головы. Мыслям о ней не нашлось места на военной базе в той выжженной пустыне, это отвлекало и угрожало безопасности его самого и его подчиненных.

Конечно, вначале он полагал, что, если думать о ней, это поможет выживать, напомнит ему о том, что есть другой мир вне того ужаса, в котором он очутился. Но через две недели после возвращения в военную часть произошло событие, убедившее его, что образы домашней жизни лишь сеют смятение. Рисовать в уме ее лицо – это опасно.

Поэтому он спрятал воспоминания в темный глубокий угол в мозгу, запер на замок. Это далось ему нелегко, но Джек был уверен, что поступает правильно.

А сейчас он уже не так в этом уверен.

– Почему? – спросила она, сложив руки на стеклянной круглой столешнице. – Ты мог хотя бы сказать мне, почему ты не написал.

Он смотрел прямо ей в глаза:

– Сейчас это не важно. Что было, то было. Мы должны иметь дело с тем, что есть сейчас.

Рита покачала головой, откинулась на спинку стула и постучала пальцами по столу.

– Джек, «мы» – это не про нас. Больше не про нас.

Широкое окно около него выходило на Главную улицу. Позднее солнце освещало тротуар и людей, прогуливающихся в вечерней прохладе. Все выглядело буднично, нормально. Мирно. Но он все равно не может расслабиться. Он отвернулся от окна и посмотрел на женщину, которую успел так хорошо когда‑то узнать.