Том 3. Письма и дневники - [122]
А между тем, ради Бога, не скучай в немецком царстве. Это также должно много содействовать к основательнейшему и быстрейшему твоему исцелению. Нехороши немцы, а германцы народ еще довольно почтенный и особенно еще имеют содеяться почтенными тем, что должны содействовать к скорейшему поставлению тебя на ноги. Нетерпеливо жду твоих писем. Покуда должен кончить, потому что уж скоро полночь, по приезде в Москву буду скоро опять писать. Крепко тебя обнимаю.
Твой П. К.
Передай от меня усердный поклон Петру Михайловичу и Ивану Петровичу[382].
Апрель 1839 года
Москва
От всей души обнимаю тебя, друже, и благодарю за твое письмо. Слава Богу, что ты наконец избавился от своей лихорадки, которая так некстати было вздумала замедлять твое возвращение в твой настоящий вид. Мое желание тебе пуще всего состоит в том, чтобы тебе Бог дал бодрое расположение духа, тогда и прочее все, конечно, придет вдвое скорее. Впрочем, теперь уже у вас там полный развал весенней теплоты, и я надеюсь, что тебе теперь легче будет избавиться от своей хандры, имея возможность отогреваться на солнце и не находясь долее в необходимости свертываться, по твоему обыкновению, в клубочек. Что-то теперь ваша музыкальная академия? Если нервы твои перестали противиться музыкальным звукам, то я бы особенно тебе рекомендовал гитару: сидел бы ты, старичок, да пощипывал бы, и тоска бы к тебе не смела подступиться, а между тем это было бы занятие самое удобное и во время водных курсов, которым время подходит.
Когда обозначится время вашего отъезда в Крейцнах, то напиши как можно аккуратнее, когда и куда адресовать письмо, потому что я не намерен продолжать такого молчания, как до сих пор. Одною из главных причин теперешнего молчания было то, что мне было совестно признаться — чего, однако ж, никогда не могу миновать, — что я не успел еще приняться за песни. В следующем письме авось либо удастся дать об них вести больше удовлетворительные.
Об литературе на этот раз сказать нечего, тем больше что ты список всему новому увидишь в «Отечественных записках», которые тебе посылает Катерина Михайловна и которые должны дойти к тебе в скором времени с Н. Ф. Бахметьевым. Всего замечательнее издание многих документов по русской истории, на поприще которой, кроме Археографической комиссии, подвизаются особенно князья Оболенский и Муханов. Археографическая комиссия напечатала собрание юридических актов — очень важное, Муханов готовится издать новую часть своего сборника; Оболенский издал также сборник, почерпнутый им из Московского архива, и очень любопытный. Для продолжения своего сборника он просит у меня толстовские письма Петра Великого, но я не могу на это согласиться без вашего разрешения, потому что они назначались в будущий симбирский сборник. Впрочем, так как симбирский сборник еще за горами и ко времени своего появления еще успеет обогатиться многими новыми приобретениями, то я был бы не против этого, потому что Оболенский самый аккуратный изо всех существующих у нас издателей русских памятников. Как ты об этом посудишь? Что скажет Петр Михайлович? Честь и слава Петру Михайловичу за обретение рукописи об Петре! А с моей стороны благодарственное челобитье до земли! Собираюсь писать к нему особенно, а между тем передаю три усердные поклоны ему и Ивану Петровичу, к которому также обещаюсь писать.
У нас, слава Богу, все довольно хорошо. В следующий раз буду писать больше, а теперь покуда пора кончить. Крепко обнимаю тебя! Восстановляйся и крепни скорее, а пуще всего гони от себя прочь тоску. Бог даст, все будет по желанию.
Твой Петр К.
10 декабря 1839 года
Киреевская Слободка
У меня тут по части удовлетворенных и забавных обстоятельств есть несколько книжек: Шекспир, Шиллер, несколько книжек об русской старине и поляк Красицкий (которую библиотеку ты, впрочем, сама уже имела честь здесь видеть). Но изо всего этого покуда ничего не трогаю. Читал только несколько Красицкого, который, кроме своего ума, вместе с тем интересен и как способ навостряться в польском языке. Это епископ, бывший другом Фридриха II и писавший между прочим насмешками над монахами. Вообще человек отменно умный, но только по тогдашней моде. Епископом он был столько же, сколько Кондильяк игумном.
Особенно усладительно мне здесь присутствие гитары, которую я иногда щиплю и которая утешает меня старыми песнями. Я разобрал еще одну новую — «Не одна в поле дороженька», прекрасные вариации Высоцкого, однако еще не твердо знаю и авось либо успею вытвердить. Как только удастся справиться с самыми необходимыми делами, явлюсь за тобою. Крепко тебя обнимаю, пожалуйста, будь здорова и напиши подробно с этим посланным. Прощай, мой душевный друг, поклон бабушке[383], Ивану Филипповичу[384], которые ко мне так добры и ласковы, что я не знаю, как мне благодарить их; кузинам тоже мой поклон в пояс.
14 декабря 1839 года
Киреевская Слободка
Дела и подвиги мои здесь так затягиваются, что на меня нашел страх, чтобы вы не стали обо мне беспокоиться; говорю обо мне, потому что от Маши из Бунина вы, верно, имеете частые вести, и я оттого не писал до сих пор, что все надеялся, что скоро поедем. Кажется, однако же, что определительно и теперь нельзя назначить, когда мы наконец пустимся в обратный путь к своему месту, потому что мне предстоит еще множество хлопот, и самых скучных. Разумеется, я буду стараться справиться с ними как можно скорее, а все-таки ж нельзя знать, когда удастся. Во всяком случае не беспокойтесь и не думайте, что бы нас задерживало что-нибудь особенное, хотя бы даже не удалось явиться к вам прежде кануна Нового года. Должно ставить двух рекрут, продавать в новокупленной деревне лес на здешние надобности, съездить к окружным начальникам казенных крестьян, чтобы сколько-нибудь помочь делу с однодворцами, которые заняли хотя только небольшую часть моего усадебного места, однако же настолько, что мне уже двора больше поселить нельзя, как мне бы необходимо было. А кроме того заселили они это место, как дело оказывается, не нынешним летом, а уж тому назад лет 10 и ссылаются на давность. Одно, чем надеюсь сколько-нибудь помочь, это отмежеваньем пахотной земли к одному месту. Вообразите, что всех этих дел и еще многого множества я до сих пор еще не успел уладить. Тем-то и худо заезжать в деревню, что делами так и обвалят. Особенно скучно зимою, потому что и носа показать на воздух не хочется, а в комнате тем скучнее, что покуда еще негде дать ногам простору: сидишь, как в клетке. В этот приезд постараюсь закупить хоть сколько-нибудь лесу для домика: тогда все-таки будет раздольнее, когда случится зажиться здесь недели три или месяц, и вам, и Киреевским будет куда ко мне приехать.
Издание полного собрания трудов, писем и биографических материалов И. В. Киреевского и П. В. Киреевского предпринимается впервые.Иван Васильевич Киреевский (22 марта /3 апреля 1806 — 11/23 июня 1856) и Петр Васильевич Киреевский (11/23 февраля 1808 — 25 октября /6 ноября 1856) — выдающиеся русские мыслители, положившие начало самобытной отечественной философии, основанной на живой православной вере и опыте восточнохристианской аскетики.В первый том входят философские работы И. В. Киреевского и историко-публицистические работы П.
В сборник вошли избранные тексты из огромного собрания П. В. Киреевского, представляющие различные жанры и формы фольклора — былины, исторические песни, обрядовую и лирическую поэзию, записанные в Тульской, Орловской, Брянской и Калужской губерниях.
Иван Васильевич Киреевский (1806–1856) — выдающийся русский мыслитель, положивший начало самобытной отечественной философии, основанной, по словам его, на живой вере «как высшей разумности и существенной стихии познания» и на многовековом опыте восточнохристианской аскетики.В настоящий сборник включены все философские и публицистические работы И.В. Киреевского, отразившие становление и развитие его православного христианского миросозерцания. «Записка об отношении русского народа к царской власти» и «Каких перемен желал бы я в теперешнее время в России?», а также основной корпус переписки И.В.
Перед читателем полное собрание сочинений братьев-славянофилов Ивана и Петра Киреевских. Философское, историко-публицистическое, литературно-критическое и художественное наследие двух выдающихся деятелей русской культуры первой половины XIX века. И. В. Киреевский положил начало самобытной отечественной философии, основанной на живой православной вере и опыте восточно-христианской аскетики. П. В. Киреевский прославился как фольклорист и собиратель русских народных песен. Адресуется специалистам в области отечественной духовной культуры и самому широкому кругу читателей, интересующихся историей России.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Полное собрание сочинений: В 4 т. Т. 2. Литературно-критические статьи и художественные произведения / Составление, примечания и комментарии А. Ф. Малышевского. — Калуга: Издательский педагогический центр «Гриф», 2006. — 368 с.Издание полного собрания трудов, писем и биографических материалов И. В. Киреевского и П. В. Киреевского предпринимается впервые.Иван Васильевич Киреевский (22 марта / 3 апреля 1806 — 11/23 июня 1856) и Петр Васильевич Киреевский (11/23 февраля 1808 — 25 октября / 6 ноября 1856) — выдающиеся русские мыслители, положившие начало самобытной отечественной философии, основанной на живой православной вере и опыте восточнохристианской аскетики.Во второй том входят литературно-критические статьи и художественные произведения И. В. Киреевского и литературно-критические статьи П. В. Киреевского.Все тексты приведены в соответствие с нормами современного литературного языка при сохранении их авторской стилистики.Адресуется самому широкому кругу читателей, интересующихся историей отечественной духовной культуры.Составление, примечания и комментарии А. Ф. МалышевскогоИздано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России».
Полное собрание сочинений: В 4 т. Т. 4. Материалы к биографиям. Восприятие и оценка личности и творчества / Составление, примечания и комментарии А. Ф. Малышевского. — Калуга: Издательский педагогический центр «Гриф», 2006. — 656 с.Издание полного собрания трудов, писем и биографических материалов И. В. Киреевского и П. В. Киреевского предпринимается впервые.Иван Васильевич Киреевский (22 марта/3 апреля 1806 — 11/23 июня 1856) и Петр Васильевич Киреевский (11/23 февраля 1808 — 25 октября/6 ноября 1856) — выдающиеся русские мыслители, положившие начало самобытной отечественной философии, основанной на живой православной вере и опыте восточнохристианской аскетики.В четвертый том входят материалы к биографиям И. В. Киреевского и П. В. Киреевского, работы, оценивающие их личность и творчество.Все тексты приведены в соответствие с нормами современного литературного языка при сохранении их авторской стилистики.Адресуется самому широкому кругу читателей, интересующихся историей отечественной духовной культуры.Составление, примечания и комментарии А. Ф. МалышевскогоИздано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России»Note: для воспроизведения выделения размером шрифта в файле использованы стили.