Тогда в Севилье - [15]
Дон Жуан. Напротив. Я совсем не намерен принуждать вас к чему-либо.
Донья Анна. Коварный! Так вот, значит, как вы поступаете с женщинами. (Подходит к нему вплотную.) М-м?
Дон Жуан. Боюсь, что какое-то недоразумение, сеньора.
Донья Анна. Безжалостный! Но зачем вам мучить нас обоих. Не лучше ли открыть друг другу сердца?
Дон Жуан. О, сеньора, охотно. (Заученным тоном.) Если бы мое сердце было свободным…
Донья Анна. О!.. (Страстно обхватив его руками, целует.) Мне все ясно. Не надо говорить. (Обнимает его.)
Дон Жуан(почти в панике). Боже мой!. Вы ошиба…
Донья Анна. Глупый! (Целуя его.) Не говори ничего! Будем молчать! (Целует Дон Жуана.) Что ты со мной делаешь? Но мой муж! Если он узнает о нашей любви, то он… О! Ты еще не знаешь моего мужа!
За сценой слышен голос Доньи Лауры: «Донья Анна!»
(Быстро набрасывает на шею косынку. Прикладывает палец к губам.) Я тут, Донья Лаура.
Входит Донья Лаура. Она неодобрительно смотрит на Донью Анну и Дон Жуана, который еще не вполне пришел в себя.
В руках у Доньи Лауры веер. Она держит его как оружие.
(Совершенно спокойно.) Я тут, Донья Лаура.
Донья Лаура (сухо). Я вижу. Мне послышался ваш голос и показалось, что вы говорите о своем муже.
Донья Анна. Да, я как раз вспоминала о нем.
Донья Лаура (язвительно). Какое совпадение. А он как раз вспоминал о вас. (Многозначительно.) Он уже давно вспоминал о вас. I
Донья Анна(смеясь). Да? Ох уж эти мужчины. Они как дети. Не могут без нас шагу ступить.
Поклонившись, выходит. Длинная тягостная пауза, во время которой Дон Жуан с любопытством смотрит на Донью Лауру, нервно постукивающую веером по креслу.
Донья Лаура (подчеркнуто чопорно). Я не могу запретить вам, сеньор, обольщать Донью Анну, тем более что это, насколько я понимаю, совсем не трудно, но…
Дон Жуан(с протестующим жестом). Сеньора!..
Донья Лаура (неумолимо)… но могу — и это мой материнский долг — требовать и… (с волнением) и умолять вас не кружить голову моим дочерям.
Дон Жуан(изумленно). Этим девочкам?
Донья Лаура. Этим девушкам.
Дон Жуан. Но ведь это же дети? Два очаровательных ребенка. Неужели вы считаете меня способным?.
Донья Лаура (нервно). Они не дети, а взрослые девушки, и вы это отлично знаете. И не только Я, но народная молва считает вас способным вскружить голову любой женщине.
Дон Жуан. Они дети, уверяю вас, дети!
Донья Лаура усиленно обмахивается веером.
Дон Жуан. Если бы они были взрослыми, то не могли бы иметь такую очаровательную мать.
Веер неистово трепещет.
Донья Лаура. Но они обе после беседы с вами прибежали ко мне взволнованными.
Дон Жуан. Как можно серьезно относиться к волнению девочек?
Донья Лаура (с тайной ревностью). Уж не будете ли вы утверждать, что и волнение Доньи Анны — тоже волнение ребенка?
Дон Жуан(улыбаясь). Нет, это другое дело. Боюсь, что я действительно привлек к себе несколько чрезмерное внимание Доньи Анны, но причина ее волнения мне неизвестна.
Донья Лаура. Да она просто ревнует вас.
Дон Жуан. Возможно ли это? К кому?
Донья Лаура. О! С ее характером? К кому угодно! К Розитте, к Лючии. Даже ко мне. (Усиленно обмахивается веером.)
Дон Жуан(пряча улыбку). Вы знаете, последнее, очевидно, вероятнее всего.
Веер замер.
Дон Жуан. Да, да. Теперь я вспоминаю, что она мне намекала на что-то в этом роде.
Веер бессильно упал и повис на шнуре.
Донья Лаура. Боже мой? Но какие у нее могут быть основания для таких мыслей?
Дон Жуан(совершенно равнодушно). По-моему, никаких.
Донья Лаура (обмахиваясь веером). Интересно все-таки, с чего ей вдруг взбрела в голову подобная блажь?
Дон Жуан(безразлично). Понятия не имею.
Донья Лаура (несколько обескураженная). Вы знаете, Донья Анна такая сплетница… Меня волнует эта история…
Дон Жуан рассеянно смотрит в окно, покачивая головой.
(Прижав руку к груди.) Боже мой, как бьется сердце…
Дон Жуан поднял брови.
(Откидываясь в кресле.) Ох!
Дон Жуан(подойдя). Вам нехорошо? Дать воды?
Донья Лаура. Нет, благодарю вас… Но вся эта история, мои крошки, их увлечение… Донья Анна… Эта сплетня… Все это так взволновало меня, что мое сердце, кажется, выпрыгнет наружу…
Дон Жуан(трезво). Вряд ли это возможно.
Донья Лаура (тревожно). Очень бьется… Я боюсь… Вот, послушайте. (Берет руку Дон Жуана и прижимает к груди.)
Дон Жуан равнодушно смотрит по сторонам.
(Томно.) Ох, да-да, тут… Слышите, как бьется? С чего бы это?.. Ваша рука вызывает у меня такое волнение…
Дон Жуан(спокойно отнимая руку). Прекрасный пульс, сеньора. Хорошего наполнения. Очевидно, у вас завидное здоровье.
Донья Лаура (потрясенная, решается на отчаянный шаг). У меня кружится голова… Ах! (Откидывается в обмороке.)
Дон Жуан(поджав губы). Хм. (Кричит.) Эй, кто там! (В окно.) Сеньориты! Сеньоры!.. (Брызгает на Донью Лауру водой из фонтана.)
Донья Лаура (немедленно придя в себя). Не надо, все прошло… Благодарю вас.
Дон Жуан(продолжая кричать в окно). Вашей матушке дурно!
Донья Лаура (рассерженно). Да прекратите же! (Встает.) Вы же видите, мне уже хорошо.
Дон Жуан. Вот что значит обладать крепким здоровьем.
Дверь распахивается, в комнату вбегают Розитта и Лючиа, за ними Донья Анна, Командор и Дон Оттавио.
Дочери подбегают к матери.
Лючиа. Что с тобой, матушка?
Есть люди, с которыми ты не только знаком, но даже дружишь, вас связывают взаимные симпатии и интересы... Но вот эти люди умерли, и ты понимаешь, что лишился навсегда едва ли не самого ценного в жизни — духовного общения с близким человеком. Понимать-то ты это понимаешь, однако чувства так и не могут с этим примириться...Этот сборник, естественно, не мог вместить всех моих «встреч на грешной земле» — да я и сейчас продолжаю встречаться и писать. Увидит ли написанное свет — зависит не от меня. И даже не от издателя — он обещал еще в этом году выпустить второй том, — а только от вас, моих читателей...
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.