Точка - [5]

Холодно. Очень холодно. Больно!

Ах! Отдача от импульса, казалось, встряхнула внутренности. Искин дернулся, подбив затылком конус фонаря.

— Лем…

— Держи! Выше!

— А че ты дергаешься?

— Биопак пробивает. Получал разряд когда-нибудь?

— А-а.

— Бэ.

Свободной рукой Искин, кривясь, встряхнул «Моллер», по экрану которого бежали серые полосы ряби. Изображение восстановилось. Колония под правой ключицей распалась, частью уже втянувшись в ловушку. Хвостик, уходящий в головной мозг, сиротливо обвивал сухожилие. Нет, что-то с хвостиком не так.

Искин хлопнул девчонку по щеке. Голова свободно мотнулась. Сквозь губы струйкой стекла вода.

А вот это плохо.

— Лем…

Голос Баля был испуганным.

— Что? — спросил Искин, оттягивая веко лежащей.

— Она жива?

— Тьфу на тебя! — На всякий случай Искин прижал два пальца к сонной артерии девчонки и ощутил слабое биение. — Фонарь погаси.

В номере несмотря на включенные ночник и плафон сделалось темно.

— Так что? — отступил, взмахнул руками Баль. — Почему она еще не очнулась?

— Там отросток, — сказал Искин. — Проводящие юниты с функцией субконтроля. Их замкнуло на текущую задачу, когда я разрушил колонии.

Он отлепил ловушку. Зеленый светодиод мигнул и погас.

— А текущая задача?

— Стазис. Для ввода оперирующей программы. Грубо говоря, искусственно вызванная кома. Видимо, какой-то рассинхрон. Если, конечно, это не самовольство юнитов. Они, как мы знаем, битые. Раньше глубокое программирование носителя начиналось с финальной стадии. Но…

Искин спрятал ловушку в карман и с усилием потер лицо ладонями. Кисть правой руки предсказуемо ныла.

— Это лечится? — спросил Баль.

— Да все лечится, — раздраженно ответил Искин. — В стационаре. С наноплоном и магнитонным ускорителем. Специалистами. Под стократным увеличением. Так, дай я подышу.

Он отодвинул Баля с пути и шагнул к окну, дернул защелку.

Шум ветра и далекие гудки электропоездов ворвались в комнату. С минуту Искин смотрел на не работающий светофор на углу, на мешки с мусором, сложенные горой на тротуаре, на пересыпанные песком вытертые полосы пешеходного перехода и одинокого, удаляющуюся вихляющей походкой в сторону Кронеберг-штросс человека.

Серое утро делало мир серым, и только небо отваживалось розоветь.

— Лем… — произнес Баль.

— Помолчи, — поднял палец Искин. — Мне надо подумать.

— Я тогда сварю еще кофе.

— Да.

— «Акванова» последняя.

Искин не ответил.

Что можно сделать… Вообще, можно ли?

Зашумел чайник. Обернувшись, Искин нашел Баля сидящим в изголовье у девчонки с ладонью у нее на лбу. Трогательно. Отец и дочь. Словно бы. А на самом деле… Почему Баль все время ищет девчонок на стороне, интересно? Самоутверждается или боится нормальных отношений? Впрочем, в нашем ненормальном мире…

Не то.

Искин захлопнул окно.

— Как там кофе?

— Сейчас будет.

Баль поднялся. Искин, словно часовой на посту, сменил его у кровати. Красная полоса протянулась от окна на треть стены. Светало.

Баль заколдовал у плиты. Стукнула чашка.

— Посидишь полчаса внизу? — попросил приятеля Искин.

Спина Баля напряглась. Ложка, полная сахарозаменителя, повисла в воздухе.

— Я могу и здесь.

— Я хочу кое-что попробовать, — сказал Искин, — но эта вещь, знаешь, не для чужих глаз. Она немного противозаконная.

— Я могу в коридоре, — сказал Баль.

Ш-ш-ш — посыпался сахарозаменитель.

— Внизу.

— Это что, вещь из твоего прошлого?

— В том числе и поэтому.

— Кофе, — Баль поставил чашку на тумбу впритык к выпитой. — Ты постарайся, Лем, пожалуйста.

Он снял с вешалки тонкую куртку, позвенел чем-то в карманах и вышел в коридор. Искин, подождав несколько секунд, подступил к двери и щелкнул замком. Он, конечно, подставляется, но ладно, к дьяволу. Пусть будут технологии майд ин Фольдланд. Страшные, запретные, тайные. В сущности, правда ведь. Ди меншлихе фабрик ин Киле.

А рядом Шмиц-Эрхаузен, милый, пасторального вида концентрационный лагерь.

Опрокинув в себя кофе, Искин сел, достал ловушку, потряс ею, как отец в детстве тряс перед ним жестяной баночкой с монпансье.

Мертвые юниты звенели едва слышно.

Попробуем на совместимость? Другого все равно ничего не остается. Отросток заклинило, восстановиться структура не сможет, накопители он раздавил и вообще почистил хорошо. Брать вещества из клеток юниты вряд ли обучены. Впрочем, встроенные в нейронные цепочки, жить они будут долго.

Выход?

Искин вскрыл ловушку и высыпал серую пыль на поверхность тумбы. Пальцем придал сходство с горкой с мини-кратером на вершине.

Выход в том, чтобы передать им прямой импульс. Или, если получится расшифровать коды, забрать к себе в семью. Да, да, в папочку. Но это маловероятно. Юниты в носителях — маленькие автономные государства с периодически сменяемыми паролями доступа. Кажется, у Берлефа из «Научной практики» была мысль сделать их управляемыми из одного центра, но обнаружилось, что сигнал должен быть чудовищной силы, к тому же возникала проблема помех и обратной связи. Не ясно было и то, как будут реагировать юниты разных модификаций.

На заседании высокой комиссии при Рудольфе Кинбауэре было решено сделать программирование носителя индивидуальным, а вот разовую активацию производить посредством коротких передач по радиоволнам или волнам высокой частоты.