Точка - [2]

Искин подумал, что производители мини и бикини будут проталкивать свою продукцию даже во время апокалипсиса.

Хотя вот он, апокалипсис.

Девчонка лежала на Балевой кровати. Локти. Колени. Прозрачные трусики. Небольшая грудь.

Искин подсел к изголовью, сбросив подушку и простыню.

Девчонка едва дышала. Он оттянул ей веко, изучая голубоватый глазной белок, тронул жилку на шее. Мимоходом подумал: красивая. Нос, губы.

— Воды.

— Чего? — очнулся застывший Баль.

— Вода у тебя есть? Хотя бы минеральная?

— Сейчас.

Баль рванул в угол к компактному холодильнику. Мало у кого в номере был холодильник.

Искин взял девчонку за руку. Рука была согнута под углом и напряжена. Под кожей на предплечье и у бицепса проглядывали нехорошие, темные бугорки. Искин легко провел по одному пальцем — ребристо.

Если не третья стадия, то очень близко к третьей.

— Вот, — Баль сунул Искину маленькую бутылку «аквановы». — Как она?

— Не знаю. По внешним признакам — плохо.

— Лем…

— Я сделаю все, что смогу, — сказал Искин, перебивая и сердясь. — Мне нужно больше света, есть что-то еще?

— Фонарь, — сказал Баль.

— Тащи.

Баль поволок стул к антресолям над входной дверью.

— Встанешь напротив, — сказал Искин, дергая магнитные присоски из биопака, — и светишь сверху, не сбоку, а сверху.

— Я понял.

Какая-то железка грянула на пол из-под Балевой руки.

Искин вздохнул и больше не отвлекался. Биопак выдавил на экран зеленые строчки меню. Сканирование. Анализ. Терапия.

Искин прилепил девчонке присоски под левую грудь, над пупком и справа на ребра. Последнюю, на длинном шнуре — под коленную чашечку.

— Баль!

— Все, я готов, готов!

Баль косматой тенью проскользнул мимо, обежал кровать. Помедлив, у антресолей грохнулся стул. Искин поморщился.

— Свет-то дашь?

— Уже! — Баль выставил руки, направляя пластиковый конус фонаря отражателем вниз.

Щелк.

Живот девчонки растаял в белом световом круге.

— Держи так, — сказал Искин.

На самом деле, необходимости в фонаре не было никакой. Но пусть Баль держит — по крайней мере, не мешает и не может разглядеть, что делает сам Искин.

Такие вот секреты.

Биопак был старый, фирмы «Моллер», с модифицированной и битой прошивкой. Рухлядь. Ни частоту не держал, ни длительность магнитонного облучения. Говорить о захвате юнитов и вовсе не приходилось. Максимум, что он мог, это идентифицировать степень юнит-заражения. Впрочем, Искин на глаз оценивал быстрее.

Хо-хо. С паршивого биопака — сканирования клок.

— Повыше, — сказал Искин Балю.

— Тяжело, — пожаловался Баль, перехватывая фонарь.

Световой круг сместился девчонке на лицо, проявив жилки на виске и на шее.

— Баль, я работаю. Свет верни.

Фонарь качнулся, и слепящее пятно прыгнуло обратно на худой живот.

— Глаза режет.

— Режет — не смотри.

— А как держать?

— Молча.

«Моллер» пискнул, объявляя о готовности. Искин плеснул девчонке воды на живот, на грудь, на лицо, мокрой рукой подлез к спине, огладил и запустил сканирование. Ребристые бугорки с первым же микроимпульсом нырнули под кожу, ушли, как рыбы на глубину.

Значит, все же не третья, вторая.

Несколько секунд были заполнены посапыванием Баля и щелчками процентного расчета. Искин глотнул воды и сам, наблюдая, как вибрируют смоченные участки.

— Она говорила тебе, откуда она? — спросил он приятеля.

— Фольдланд.

— Мы все тут из Фольдланда, — язвительно сказал Искин. — Фьер из Фольдланда, Мелон из Фольдланда, я, извини, тоже из Фольдланда. В последнее время, видишь ли, из Фольдланда бегут.

— Она больше ничего…

— Но зовут-то хоть как?

— Это… Она сказала, что ее зовут Стеф.

— Стефания, наверное.

Искин протянул руку и убрал прядку волос, сползшую на лицо девчонки со лба. Легкое дыхание мазнуло по пальцам. Вряд ли есть даже восемнадцать.

— Баль, тебе стоит оторвать член, — сказал Искин.

— Лем, мы по обоюдному согласию, — произнес Баль. — На Роварри и Бушелен девчонки и помоложе стоят. Пять марок. Три марки. Кто-то согласится и за одну.

— Я не читаю тебе мораль, я просто высказал мысль вслух.

— А-а…

— Свет держи.

Биопак завершил сканирование и вывел на экран схему.

Искин сразу заметил две колонии — одну у сердца, другую — у правого плечевого сустава. Колонии были небольшие — до тысячи юнитов. Не маскировались. Едва видимые цепочки отходили от них к легким и предплечьям. Нервные узлы не были пока перехвачены целиком, но тонкая кривая игла пунктиром скользила от ключицы к шейным позвонкам.

Впрочем, он думал, что будет хуже.

— Колонии не развитые, — сказал Искин Балю, — так что шансы есть.

— Лем… — произнес Баль.

— Что?

— Я сказал девчонке, что смогу ее вылечить.

Искин, щурясь, поднял голову.

— Повтори.

— Она бы не пошла со мной, если б я не сказал ей, что у меня есть приятель-медик…

— То есть, ты решил попользовать и ее, и меня?

Баль замотал головой, и фонарь запрыгал в его руках.

— Лем, я, честно, хотел, как лучше. Я думал, и ее спасу, и ты… ну, перестанешь казнить себя. С работой всякие вредные мысли уходят. Ну, когда занят…

— Время — лучший лекарь.

— Что?

Искин скрипнул зубами.

— Свет держи, придурок!

— Я держу, Лем, держу.

Искин раздраженно передернул плечами. Нашел ведь, что под руку говорить! Самую глупость. В сущности, конечно, Баль — добрый парень. Даже слишком. Но если о нем, Леммере Искине, поползут слухи…