— А если к берегу повернут, тут они дел понаделают…
Лесь в ужасе слушал эти разговоры.
— Что это… что это… смерчи? — спросил он.
— Стихийное бедствие, — ответили ему. — Массы воды взвинчены завихрением воздуха на огромную высоту.
— Может, в море рассыплются, — неуверенно предположил кто-то.
А они всё шли один за одним вдоль горизонта, два гиганта под свинцовыми тучами, и мрачно поблескивали в свете зарниц. Ни одно суденышко не попалось им, а они, безмолвные, провожаемые тревожными взглядами людей на берегу, скрылись за дальним мысом.
Только тогда люди, толпившиеся у окна, вздохнули свободно и стали выходить на улицу.
— А куда они ушли? — спросил Лесь не у кого-нибудь, а у всех.
Но никто не ответил. Все уже занялись своими делами, застучал телеграфный аппарат, и голос телефонистки повторял как заведенный: «Москва, пройдите в шестую кабину. Турбаза, турбаза, почему не отвечаете?» И громко играло радио.
— Вторая кабина — Львов! — крикнула телефонистка.
И Лесю пришло в голову, что он может не писать, а позвонить в лагерь на Ладонь-гору и позвать маму Алю, и узнать про Димку, и почему Лев-Лев до сих пор не вернулся.
Он всунулся в окно «Телефонные переговоры» и сказал:
— Мне нужно позвонить на Ладонь-гору, — и выложил на стойку все свои монеты.
— Одну минуточку! — Перед ее ртом была укреплена трубка, как у летчика для переговоров с землей. Она надвинула наушники и стала быстро втыкать концы проводов в металлические гнезда. — Алло! Алло! Ладонь-гора! Отвечайте!
Интересно, в какую кабину его позовут?
Телефонистка сдвинула наушники с головы и сказала:
— Забирай свои деньги, мальчик. На линии обрыв. Зайди попоздней, может, починят.
Лесь со Щеном пошли к дверям.
В эту минуту радио перестало петь, и мужской голос в репродукторе четко произнес:
«Внимание, внимание! Передаем предписание исполкома городского Совета депутатов трудящихся. Ввиду неблагоприятной метеосводки, всем водителям транспорта — легкового и грузового, водного и наземного — предлагается неотлучно находиться по месту работы, машины держать в готовности. Внимание, повторяем…»
В очереди за марками и конвертами люди не слушали повторения. Сразу стали говорить всякие тревожные слова: ливни… дороги размыло… оползни… обвалы… штормы и самое страшное — смерчи.
Лесю стало нестерпимо страшно за маму Алю, за Димку и Льва-Льва, за всех хороших людей в той стороне, куда ушли смерчи. А может быть… Счастливая мысль: может, из-за плохой погоды Лев-Лев привез маму Алю и Димку домой?
Когда, запыхавшись, Лесь и Щен влетели на пятый этаж, возле двери на ступеньках сидел грустный Вяч.
— Я звонил-звонил в дверь. Куда ты делся?
Звонил. Никто не открыл. Значит, не приехали.
Лесь вставил ключ в замок, все трое ступили через порог, и невыключенное радио тихонечко, но ясно сказало:
«Сегодня в 13 часов 30 минут два смерча прошли в юго-восточном направлении, миновав курортные, рыбачьи и совхозные поселки, и рассыпались в нескольких километрах дальше на побережье».
— Рассыпались! Ура! — закричал Лесь. Он обхватил Колотыркина обеими руками, и тот, ничего не понимая, принужден был вместе с ним проплясать какой-то невероятный танец. Щен думал, что они дерутся, бил их лапами и лаял.
А когда, оттанцевав, они стояли друг перед другом, усмиряя дыхание, Лесь, глядя сияющими глазами в лицо Вяча, сказал:
— Вячик-мячик, я тебе скажу необыкновенное… Вячик, держись за стенку, не упади. Тот Дед, который знаменитый снайпер, он оказался… он — мой Лев-Лев. А Маленькая девочка — моя мама Аля.
Что-то стряслось с Колотыркиным.
— А-а? — спросил он, будто оглох. — А? — крикнул он еще громче и вдруг, подняв руки к небу, забегал по комнате и стал кричать пронзительным голосом своей мамы: — Люди добрые! Что ж это делается на белом свете? Он как раз и есть он самый!!
Это было так непохоже на толстого, невозмутимого Колотыркина, что Лесь понял: новость продрала его до самого сердца.
Лесь поймал его.
— Вячик-мячик, не надо так волноваться, я просто не успел тебе рассказать, я все время хотел! Он правда тот Дед! Он мой Дед, ведь он мою маму…
— Наш! — в сильном возбуждении крикнул Вяч. — Ишь какого деда себе один отхватил! По-товарищески, да?
А радио продолжало потихоньку говорить. Вот что они услышали:
«Небывалой силы ливни, сопровождаемые в отдельных районах шквальными ветрами, разразились над Теплым берегом за последние двое суток. Как сообщили вашему корреспонденту, количество осадков, выпавших только за один день, превышает среднемесячную норму. Некоторые горные реки вышли из берегов. На некоторых участках размыты шоссе. В ряде населенных пунктов повреждены ларьки, магазины, затоплены нижние этажи домов. Для эвакуации и помощи населению созданы отряды добровольцев. В спасательных работах используются автомашины, тракторы, амфибии, вертолеты. Пострадавшим и оставшимся без крова оказывается помощь…»
— А Ладонь-гора? — спросил Лесь у радио.
Радио молчало.
— Ты чего? — испугался Вяч. — Ты прямо весь белый стал.
…А вдруг Лев-Лев не успел добраться до Ладонь-горы? А вдруг на него по дороге обрушились оползни? А почему оборвана телефонная линия? Как там мама Аля и Димка?..
