Текст-1 - [74]
Забавно, что русский национализм родился именно как "красно-коричневая" идеология, то есть как гибрид коммунизма с фашизмом, двух левых идеологий.
Тезисы соответственно тоже были левые, революционные: верните деньги, отдайте собственность, делитесь властью! Собственно националистической идеи (объединения всех классов нации перед лицом других наций) там не было, как раз наоборот – соглашательство с "антинародным режимом" или тем более с олигархами (даже трижды русскими) воспринималось как однозначная ересь.
Терминология так называемых "русских националистов" – это тоже чистое левачество (взять хотя бы слова "режим", "Система" и т.д., которые нормальный правый не будет употреблять), изредка приправленное словечками типа "нация", "национальный" – но скорее для виду, чем всерьёз, ибо все русские буржуи автоматически записываются в нерусь.
Классический национализм (в духе "хохлы тырят наш газ" и "надаём ляхам за Лжедмитрия") с шовинистическим душком появился значительно позже. Причём этот национализм был однозначно "за буржуев", и в этом нет ничего странного, ибо национализм – чисто буржуазная идеология. Вкратце он заключается в тезисе: "вы, разноплеменные народы на территории наших рынков сбыта, теперь будете одной нацией, чтобы мы, буржуи, могли эффективней конкурировать с буржуями из других земель".
То есть главные буржуазные националисты – это крупная буржуазия, толстосумы, финансовые воротилы. Что же касается так называемых "демократов" и "либералов", то достаточно посмотреть на их годовой доход, чтобы понять, что к буржуазии они отношения не имеют – это люмпен-пролетариат со всеми вытекающими (вплоть до привычки напиваться до харкоты и писать в подъездах).
Правый – значит охранитель. Правыми традиционно называли тех, кто за текущий порядок вещей, а левыми – тех, кто за прогресс и модернизацию. Поэтому лоялизм – это правая идеология, а, скажем, постгуманизм – левая. А расизм? Правый расизм – это "остановим оккупацию", "сохраним все расы, как они есть", "отстоим традиционное этническое поле", "защитим коренные народы России" и прочее сохранение статуса-кво. Нам (русским технократам-постгуманистам) это совершенно неинтересно.
Одна из главных язв правого дискурса, которая полностью исключает популярность правой идеологии в среде интеллектуалов – так называемый "христианский антикоммунизм". Заключается он в тезисе о том, что вот, жили русские "в гармонии с богом", и тут вдруг пришли страшные-ужасные "коммуняки" и "понастроили богомерзких заводов" да "богохульных космодромов", "дырок в небе ракетами понаделали".
Характерно, что родноверы-неоязычники не только не преодолели эту язву, но и усилили её, добавив "экологический" подтекст ("отравление природы", "ухудшение экологической обстановки" и т.д.). Вообще, ходящие в звериных шкурах и пляшущие вокруг деревянного полового члена язычники куда дальше от технократизма, чем даже жирные патриархийные попы, изгоняющие из компьютеров "нечистую силу" обрызгиванием "святой водой". Но понятно, что в основе и тех, и других лежит христианский идеал смиренного человечка, который ничем не интересуется и ничего не делает, только ходит в церковь и замаливает грехи.
В результате образуется идеологическая ловушка. Если ты националист – то должен считать хождение в лаптях верхом духовности и благолепия. И наоборот, если ты поддерживаешь советскую индустриализацию и считаешь реакторы и космодромы не "богомерзким атеистическим ядом", а чем-то позитивным – ты "безбожный совок", "коммуняка".
Для многих это является тормозом к тому, чтобы идентифицировать себя с национализмом. Какая позитивная программа была у красных, у КПРФ? Настроим заводов, космодромов, завоюем мир. А у националистов? "Назад, в пещеры" – отринем соблазны современной цивилизации (в лице "безбожного коммунизма" и "богомерзкого Запада"), будем жить как до революции: ходить в лаптях, водить хороводы, пить водку, в церквях грехи замаливать. В общем – молиться, поститься и слушать радио "Радонеж". Современного белого интеллектуала от такой постановки вопроса тянет блевать.
Между тем, христианские реликты в русском национализме противоречат не только воле к власти, но и воли к жизни. Всё-таки главное счастье христиан в том, что они не принимают свою религию всерьёз, иначе бы они давно превратились в калек на паперти, потрясающих культями. Точнее, не так – те христиане, которые принимали свою религию всерьёз, давно вымерли по этой самой причине. Остались христиане умеренные – дескать, "мы, конечно, не одобряем", но "надо быть реалистами". Остальные просто не выдержали конкуренции и сошли с дистанции.
Так или иначе, пока национализм (в том числе "языческий" и "сатанистский") будет свою ценностную базу брать от христианства, он никогда не станет привлекателен в среде городских интеллектуалов – то есть в той среде, которая, собственно, и является основной движущей силой революций в современном мире.
Есть, правда, и экономическое обоснование национализма. Если отбросить лживую пропаганду в духе "цветные отнимают у нас рабочие места", "цветные насилуют женщин и торгуют героином" и прочее фуфло, становится понятно, что подсознательный позыв, лежащий в основе русского национализма (как антиеврейского, так и антикавказского) имеет не просто экономическую, но классовую, кастовую природу.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
В монографии раскрыты научные и философские основания ноосферного прорыва России в свое будущее в XXI веке. Позитивная футурология предполагает концепцию ноосферной стратегии развития России, которая позволит ей избежать экологической гибели и позиционировать ноосферную модель избавления человечества от исчезновения в XXI веке. Книга адресована широкому кругу интеллектуальных читателей, небезразличных к судьбам России, человеческого разума и человечества. Основная идейная линия произведения восходит к учению В.И.