Техника и вооружение 2016 05 - [12]
Еще менее приспособленными для условий Афганской войны оказались боевые машины ПТРК "Малютка", стоявшие на вооружении 3- й батареи дивизиона. Поэтому без танков нашей роты заставы дивизиона были бы неэффективны. 1-й взвод 2-й роты был придан батарее гаубиц Д-30 артиллерийского дивизиона нашего полка и находился на сторожевых заставах в районе населенного пункта Суруби. И лишь два взвода 3-й танковой роты принимали участие в рейдовых операциях, "реализации разведанных" и подобных им мероприятиях. И таким было использование танковых подразделений во всех мотострелковых частях и соединениях 40-й армии: примерно 2/3 танков использовалось на сторожевых заставах, охранявших дороги, важные объекты и т.п.
Стрельбу танки вели, как правило, прямой наводкой. Зачастую целей видно не было - стреляли в том направлении, откуда открывали огонь по нам. В первый же день на 19-й заставе командир роты капитан И. Гречанюк вводил меня в курс дела: представил личному составу, показал технику взвода, точнее, ее часть (два танка из четырех). В это время начался обстрел заставы неуправляемыми реактивными снарядами. "Духи" выпустили, по-моему, восемь НУРСов, но даже ближайший из них упал не ближе 50 м от границы заставы, остальные попадали вообще метрах в 150-200 с большим рассеиванием. Мы отвечали из всего, что было на заставе - танковых орудий, 100-мм противотанковых пушек, 120-мм минометов и ДШК. Однако места пуска НУРСов были далеко, и наши снаряды до них не долетали - не хватало дальности стрельбы. Зато оказался несказанно рад старшина роты - на этот обстрел ему удалось многое списать.
Слева на танке - Безусов Николай, командир 3-го взвода 3-й роты. На машине отсутствуют резиновые фальшборты - главное отличие рейдового танка от танка, несущего службу на заставе. Парк 181-го мотострелкового полка, лето 1986 г.
Т-62М №840 из состава 3-й танковой роты в парке 181-го мотострелкового полка. Танк подготовлен к демонтажу двигателя. Задняя часть правой надгусеничной полки деформирована взрывом мины. Лето 1986 г.
Т-62 различных вариантов являлись основными танками ОКСВА.
Прибыв на заставу, я составил для каждого танка карточку огня с привязкой к ориентирам, благо вокруг заставы их было полно. Я отмечал секторы ведения огня, для каждого ориентира указывал значения для бокового уровня и азимутального указателя; так как ни один из моих танков не был оснащен дальномером, то для определения дальности приходилось использовать портативный лазерный дальномер артиллеристов[>1 Лазерные дальномеры КДТ-1 встречались далеко не на всех Т-62М в Афганистане. У меня во взводе был командирский танк (№834) с КДТ-1, но он почему-то не работал, а остальные танки были без них.]. Устанавливал в прицеле дальность до ориентира, замеренную дальномером, наводил прицел на ориентир, выводил пузырек бокового уровня на риску и записывал угловую величину.
Огонь непрямой наводкой из танков в моей практике не использовался. Ввиду большого рассеивания снарядов гладкоствольных орудий при стрельбе на большие дальности она может быть эффективной только при ведении огня целым подразделением, например, ротой. На заставах же, как правило, было по одному - два танка. Исключением являлась 18-я сторожевая застава, находившаяся в 8 км от нас - там находился танковый взвод танкового батальона 180-го мотострелкового полка в полном составе (четыре танка), но он был вообще без каких-либо приданных подразделений. Когда я служил в рейдовой роте, то на операции танков на роту никогда не набиралось: максимальное количество танков, участвовавших в рейде, - семь, но обычно - от трех до пяти. Как правило, они по одному-два придавались горнострелковым и разведывательной ротам (чтобы понять соотношение - горнострелковые роты при проведении операций насчитывали от 40 до 50 чел. и до семи бронетранспортеров).
Ночи, если не было луны, были очень темными. Пробовал использовать штатные ночные приборы танка, но из-за малой дальности (командирский прибор наблюдения - 400 м, ночной прицел наводчика - 800 м) они в тех условиях оказались практически бесполезными. У артиллеристов на башне имелся новый по тем временам бесподсветочный прибор ночного видения: в лунную ночь дальность видения у него была идеальная (2-3 км точно), но при отсутствии луны толку от него никакого не было. Поэтому в безлунные ночи артиллеристы просто использовали 120-мм осветительные мины, которых у них было предостаточно.
Фото из архива А. Хлопотова
Боекомплект танков состоял на 100% из осколочно-фугасных снарядов. Поступали и выстрелы со шрапнельными снарядами, но эффекта от их применения я не видел. Хотя пробовали ими стрелять на разные дальности, ставили мишени, смотрели результат поражения. В боевых же условиях пользовались осколочно-фугасными, так как они универсальны - можно стрелять и по пехоте, и по дувалам. Тем более, что по открытой живой силе стрелять приходилось не часто - припоминаю только один такой случай.
Проводилась операция по реализации разведданных в "баграмской зеленке". Мы по ней рейдовали уже несколько дней и вышли к одному кишлаку. Точнее, он угадывался впереди за сплошной стеной зеленки. Танки производили выстрелы осколочно-фугасными снарядами, буквально прорубая просеки. 0 близости кишлака можно было судить по крикам муллы. Внезапно началась интенсивная стрельба со стороны кишлака из стрелкового оружия и гранатометов. "Духи" пошли в психическую атаку, вероятно, сильно обкуренные. В динамики их подбадривал мулла. Наша группа насчитывала три танка, несколько БМП-2Д и несколько БТР-70. В общем, после нескольких выстрелов из танков, очередей из 30-мм пушек и 14,5-мм пулеметов атака "духов" захлебнулась. Преследовать их мы не стали; спустя несколько минут прилетели Су-25 и нанесли по кишлаку удар бомбами и ракетами.
