Техника и вооружение 2005 05 - [10]
Завод ошеломил меня огромными, казавшимися бесконечными размерами производственных цехов. Я познакомился с той особой, ранее неизвестной мне жизнью, какой жило скрытое от внешнего мира танковое производство Нас. будущих членов экипажей еще не собранных танков, стали привлекать к подсобной работе в цехах. Никаких денег за работу нам не платили, но зато выдавали талоны на обед в цеховых столовых. что было для нас гораздо важнее.
Заготовительные цеха — литейный, кузнечный, термический — были сущим адом Жар, вырывавшийся наружу из огнедышащих печей, оглушительные и сотрясающие фундамент удары многотонных молотов, внезапно раздающийся стук решеток для выколачивания отливок из опок, грохот вращающихся барабанов для очистки отливок металлическими шарами казались непривычному человеку совершенно невыносимыми. Удушливая атмосфера, насыщенная пылью и запахом гари, затрудняла дыхание, волны серо-голубого дыма поднимались под самый потолок, где в своих кабинках работали почти невидимые в тумане крановщицы. В литейке среди подсобных рабочих было немало выходцев из Средней Азии. Они тяжело перенесли суровую уральскую зиму, были покрыты фурункулами, имели изможденный вид и выделялись среди других своей национальной одеждой. Я обратил внимание на то. что их особенно тщательно проверяли на проходной при выходе с завода. причем не стеснялись ощупывать под полами халата их самые интимные места. Как мне объяснил один из охранников, там они в специальных мешочках прятали ворованную патоку, используемую в литейном производстве. И хотя в этих цехах в дополнение к талону на обед можно было иногда получить кружку молока или простокваши, среди танкистов желающих выполнять здесь подсобную работу было мало.
В механических цехах было полегче. Здесь вместе с пожилыми наладчиками, опытными карусельщиками, расточниками, фрезеровщиками работало много женщин-автоматчиц и подростков-токарей. Непрерывно вращались валы десятков станков, возле них прямо на глазах росли горы серебристо-фиолетовой стружки. Уборка этой стружки как раз и доверялась нашим ребятам.
Вскоре в маршевой роте были скомплектованы экипажи танков, в том числе и наш экипаж из четырех человек. Несмотря на немногочисленность экипажа, в его составе отразилось территориальное и национальное многообразие нашего призывного контингента Возглавил экипаж лейтенант Гаврилко. Призванный в армию на Украине, он окончил Харьковское танковое училище, в то время находившееся в эвакуации в узбекском городе Чирчике. Хотя ему было всего 11 или 23 года, он мне казался уже солидным и авторитетным командиром. Механик- водитель Кутдуз Нурдинов, татарин лет под тридцать, еще до войны успел пройти срочную службу в армии и поработать механизатором в родном колхозе. Заряжающий Толя Тютрюмов. призванный из небольшого вятского городка Уржума прямо со школьной скамьи, был таким же. как и я. восемнадцатилетним пацаном.
Первым делом для сколачивания экипажей, взводов и рот с нами были организованы тактические занятия. Они были довольно примитивны, проводились без танков и напоминали пионерскую военную игру. Называлось это «пешим по-танковому*. Занятия по огневой подготовке проводились вначале также без танков с использованием — башен-качалок- После этого на учебных танках мы получили небольшую практику вождения и стрельбы
Между членами экипажа довольно быстро сложились тесные, почти семейные отношения. Никакой дедовщины или чего-то подобного внутри экипажа не было. Наоборот, механик-водитель, знавший все премудрости армейской службы, стал для нас в дальнейшем «батей», опекал нас, не гонял, как салаг, не перекладывал на нас выполнение своих обязанностей, наоборот, старался нам во всем помочь. Да и командир часто прислушивался к его советам. Но. конечно, своя иерархия была Командир есть командир он был на голову выше нас по своим военным знаниям, непосредственно получал необходимую информацию и указания от командования, знал обстановку, и беспрекословное подчинение ему было для нас вполне естественным.
После сколачивания экипажей и взводов нас направили сборочный цех и закрепили за каждым экипажем его будущий танк.
В цехе довольно плотно друг к другу стояли бронекорпуса. Один из них закрепили за нами. Он представлял собой пустую броневую коробку, на которой были нанесены мелом какие-то таинственные метки, знаки и обрывки слов, понятные лишь узкому кругу посвященных. Внутри бронекорпуса шла кропотливая работа, сопровождающаяся вспышками электросварки, брызгами искр от абразивных инструментов. Мы решили, что для превращения этой коробки в танк понадобится не меньше недели. Однако, к нашему изумлению, бронекорпус усилиями работающих параллельно бригад сборщиков стал очень быстро обрастать изнутри и снаружи многочисленными узлами и агрегатами Их услужливо подавали в нужное место тележками и кранами. Перемещение массивных и крупногабаритных грузов осуществлялось мостовым краном, управление которым требовало совместных слаженных действий стропаля и крановщицы. Их диалоги были порой очень забавными.
Вот вдоль цеха, подавая непрерывный предупреждающий сигнал, похожий на трамвайный звонок, движется под самым потолком огромный мостовой кран с подвешенным к нему крупногабаритным агрегатом. За ним. придерживая груз за тонкий поводок, следует стропаль. Как только стропаль поднимает руку. кран останавливается. Дальнейшие перемещения груза поднебесная крановщица производит по сигналам стропаля. подаваемым с пола условными жестами и короткими командами. Показав рукой направление перемещения, стропаль подает команду:
