Техника и вооружение 2005 04 - [2]
Главной интригой второго этапа испытаний был конфликт между сторонниками танков Т-80 и Т-72. Соотношение сил было явно на стороне приверженцев газотурбинного танка. Его наиболее влиятельным покровителем был Д.Ф. Устинов, а вслед за ним не только убежденные приверженцы газотурбинной концепции, но и все те, кто стремился потрафить высокому партийному начальству. Это порождало двойные стандарты при оценке результатов испытаний. О том, какие острые, порой анекдотические формы принимало лоббирование танков их сторонниками, мы знаем не понаслышке. На втором этапе сравнительных испытаний 15 танков Т-72 и шести танков Т-80 в 1972 г. одному из авторов настоящей статьи довелось участвовать в раб<гге Государственной комиссии в качестве заместителя ее председателя.
«Государевым оком» на испытаниях был уже немолодой инструктор оборонного отдела ЦК КПСС некто В.И. Подрезов. Неотлучно следуя за танками, как правило, в одной машине с председателем комиссии, он стремился вникнуть во все технические тонкости испытаний. Проводя установку Д.Ф Устинова, он бдительно следил за умонастроениями председателя и членов государственной комиссии. Это обстоятельство заставляет остановиться несколько подробнее на манере поведения этой персоны.
От всех остальных участников испытаний В.И. Подрезов отличался своеобразной внешностью. Непокрытая седая голова с аккуратной круглой лысиной и надетая поверх гражданской одежды длинная плащ-накидка с откинутым капюшоном делали Подрезова поразительно похожим на средневекового монаха- капуцина. За это, а также за назидательный тон в разговоре с окружающими и по некоторому созвучию с его фамилией он получил среди испытателей ироническое прозвище Падре. Время от времени Падре отводил в сторону кого-либо из участников испытаний, заподозренных им в излишних симпатиях к танку Т-72, и тихим голосом, почти шепотом, делал ему предостережение, напоминая об ответственности перед партией. Видимо, не полностью доверяя испытателям, он пытался лично следить за техническим состоянием танков Т-72, что порой выглядело смехотворно. Так, например, в кармане Падре? носил с собой карандаш, который использовал в качестве щупа для проверки на каждой стоянке зазора между проушинами соседних траков гусениц танков Т-72, характеризующего износ пальцев в шарнирах.
В своей предвзятости преуспевала и упомянутая выше подвижная «мозговая группа» Миноборонпрома. Интерпретируя результаты испытаний танков на основании разработанных ею критериев, эта группа, состоявшая из докторов и кандидатов технических наук, часто делала заключения, поражавшие своей необъективностью. Так, после пробега танками Т-72 около 3000 км «мозговая группа» сделала заключение, что корпуса двух танков полностью выработали свой ресурс и поэтому танки должны быт», сняты с испытаний. Основанием для этого послужили несколько микротрещин в бортах корпусов в районе кронштейнов подвески. Вопреки этому «научному» заключению, танки без какого бы то ни было ремонта корпусов выполнили весь объем испытаний, включая 10000 км пробега, стрельбы, преодоление всех видов препятствий, в том числе водных преград вброд и под водой.
Особо сильное давление сверху оказывалось на председателя комиссии, который должен был постоянно докладывать о ходе и результатах испытаний лично Д.Ф. Устинову. Это ставило генерала Ю.М. Потапова в пикантное положение, учитывая, что возможность его дальнейшего продвижения по службе во многом зависела от отношения к нему руководства ЦК КПСС.
В этих условиях объективная оценка результатов испытаний потребовала от испытателей и членов комиссии немало мужества и принципиальности, за которую кое-кто поплатился.
Объективное сопоставление танков Т-64А, Т-72 и Т-80 по основным тактико-техническим характеристикам, в том числе полученным при сравнительных испытаниях, давало следующую картину.
Генерал-полковник Ю.М. Потапов.
Сборка танков Т-72 на Уралвагонзаводе.
С формальной точки зрения (т. е. из сравнения показателей вооружения, приводимых в типовых справочных характеристиках танков) танки Т-64А, Т-72 и Т-80 имеют абсолютно одинаковое вооружение.
Что касается вооружения Т-64А и Т-80, то это истинная правда, поскольку КБ Кировского завода практически вооружением не занималось, полностью заимствуя его с танка Т-64А. Проблемы установки газотурбинного двигателя были столь сложны, что конструкторам ЛКЗ было не до вооружения.
Другое дело Т-72. Имея определенный задел, апробированный на «объекте 167», создав резерв по грузоподъемности шасси машины за счет перехода на усиленную ходовую часть. Л.Н. Карцев постарался максимально избавиться от некоторых нерациональных решений А.А. Морозова в части вооружения принятых в угоду сохранения минимальной массы машины.
На Т-64А пороховые заряды выстрелов в сгорающих гильзах были размещены в L-образной механизированной укладке вертикально под крышей башни, заняв большую часть лобовой проекции машины. Это делало их потенциально более уязвимыми при обстреле танка. Кроме того, находясь в вертикальной части буквы L, они образовали сплошной частокол по периметру боевого отделения. Командир и наводчик оказывались как бы внутри пороховой бочки, а механик-водитель — в наглухо изолированном от них отделении управления. Разобщение членов экипажа затрудняло их перемещения внутри танка и исключало возможность быстрой эвакуации механика-водителя в случае его ранения. Это ставило меха ни ка-водителя в сложное положение. Известны, например, случаи из опыта Великой Отечественной войны, когда изолированное положение механика-водителя в танке М4А2 «Шерман» приводило к его гибели от ран из-за невозможности быстрой эвакуации. Все это снижало шансы на выживание членов экипажа при обстреле танка Т-64А и могло отрицательно сказаться на морально-психологическом состоянии людей в экстремальных ситуациях. В полной мере это относится и к танку Т-80, разработчиками которого были заимствованы технические решения по автомату заряжания танка Т-64А.
