Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930 - [270]

Относительно работы этой группы в том плане, как это намечается на будущий год, мне представляется, что эта группа действительно сможет занять то место, которое ей намечали товарищ Маца и товарищ Челяпов. Я вел сейчас переговоры с целым рядом заинтересованных организаций, в частности с АНРом[1460], с массовым отделом Главискусства, и они охотно передают нам в качестве заказа разработку всех исследовательских и методических вопросов, которые там назревают. В прошлом году у них была развернута широко методическая работа, а в этом году они передают своих работников, а также проблематику, которая у них имеется, в различные организации, в частности в Центральный Дом имени Н. К. Крупской[1461]. И я веду переговоры, чтобы они и нам дали своих работников и заказы на проработку этих вопросов, которые у них возникают. Так что действительно работа представляется чрезвычайно сложной и ответственной как по линии Главискусства, так и по линии Центрального Дома Крупской, по линии АНРа, по линии Пролеткульта. И в то же время такой базы для этой работы внутри ГАХН я не вижу.

Упрек в аристократизме в смысле выбора тем правилен. Действительно, до сих пор вопросы ТРАМа, вопросы клуба считаются вопросами низшего порядка. А для меня вопрос Художественного театра не представляет такого интереса, как вопрос ТРАМа, поскольку, что бы ни делал Художественный театр, все равно руководящей роли он играть не будет в нашей современности. А ТРАМ, как бы мало о нем ни говорили, все равно будет играть ведущую роль в создании нового театра, в создании нового театрального искусства.

Нужно работу Театральной секции повернуть в целом к этим вопросам и направить ряд работников существующей Театральной секции в сторону самодеятельного искусства. И, кроме того, привлечь работников, которые раньше работали по клубам, по деревенскому и красноармейскому театрам, включив их в штат, хотя бы в половинном размере. Иначе конкретной работы не будет.

Председатель. Список ораторов исчерпан.

Челяпов. Я прошу слово для справки. Я не буду спорить с выступлениями членов секции, но хочу отметить нотку, которая звучала в выступлениях некоторых товарищей. Она неправильна. Мы слышали указание на то, что мы не знаем целый ряд моментов. В этом надо обвинить Театральную секцию, так как она так пишет свои отчеты и доклады, что из них ничего не понять. Мы не можем бывать на всех заседаниях, и если мы чего не знаем, то в этом виновата Театральная секция. Надо доклады составлять так, чтобы мы не ошибались.

Председатель. Заключительное слово имеет товарищ Морозов.

Морозов. Мне очень жаль, что ушел товарищ Маца. Критика очень хороша, когда она исходит из фактов и когда она не обескураживает в работе, т. е. умеет замечать не только отрицательные явления, но и положительные. Когда же товарищ Маца критикует нас за театральные рецензии, в которых мы не виноваты, и за их примиренчество, то это мне непонятно. Мне особенно это кажется странным потому, что я от имени Театральной секции внес в Президиум вопрос об организации целого ряда вечеров, диспутов и общественных обсуждений по вопросу критики, положения драматургии, всех актуальных вопросов, которые являются боевыми для нас. И когда все эти предложения Президиумом были сняты на том основании, что «не дело ГАХН этим заниматься», нам предъявляют требования. Это похоже на то, как если бы владелец конюшни обрубил бы лошади задние ноги, а потом предъявил бы претензии конюху, почему эта лошадь не скакала на скачках и не взяла приз. Не может взять приза лошадь без ног, а мы именно в таком положении и очутились. Следовательно, если нужно кого-нибудь бить, то товарища Маца, по предложению которого были сняты эти вопросы, а не меня и Театральную секцию.

Затем, мне приписали фразу, что никаких разногласий в Театральной секции не было. Я этого не сказал, а сказал, что, несмотря на разногласия и различные течения, у нас в секции враждебного отношения к марксистской постановке вопроса, к марксистской методологии не замечалось. Так что приписывать мне вещи, которые я не говорил, а затем с победным щитом и веером прохаживаться на счет Театральной секции легко, но такая критика цели не достигает.

Не помню, кто сказал, что не было помощи клубам. Простите, товарищи, если Николай Иванович говорит, что мы виноваты в том, что не осведомили, то извините. Разрешите если не глазами, то хотя бы носом уткнуться в наш доклад. (Зачитывает текст.)

Опровергните, что этого не было. Так что говорить, что никакой работы не было, – это значит не читать доклада и не слышать того доклада, который был сделан здесь. Может быть, это плохо сделано, но тогда покритикуйте нас, и мы с удовольствием послушаем эту критику. Может быть, эта работа отрицательная, мы не умеем работать, может быть, не делаем того, что нужно. А то у вас получается критика в виде махания крылом ветряной мельницы по воздуху, которая никому никакой пользы не дает. Если бы вы сказали о нашей работе несколько резких несочувственных слов, то, может быть, это принесло бы пользу, но вы просто говорите, что работы нет.