Тайные пороки - [48]

— Разумеется, — пожал плечами помощник, — военная контрразведка проводит специальную операцию — и не нашего это ума дело.

— Но неужели в городе так опасно? Неужели для поимки врагов России необходим такой маскарад? И для кого он предназначался?

— Остается только гадать. Пойдемте отсюда подобру-поздорову. Видимо, есть поблизости какие-то личности, для которых разыгрывался этот спектакль. Может быть, бомбометатели. Не сочли бы нас за агентов контрразведки.

— Но мы сами можем скрутить кого угодно, — с обидой ответил Тернов, следуя за своим многомудрым помощником.

— Надо по сторонам посматривать, — посоветовал Лапочкин, втянув голову в плечи, — могут встретиться злоумышленники.

Однако высмотреть сыщикам никого не удалось, разве что дворников при исполнение обязанностей да парочку посиневших от мороза «жриц любви».

— Я не оставлю вас одного, — заявил Лапочкин, — пока мы не придем в безопасное место.

— Благодарю вас, друг мой, но это лишнее, — ответил Тернов, тщательно скрывая признательность, — вам нужно продолжать расследование. Вы же хотели идти в меблирашки Будановой.

— Пойду, вот минуем опасную зону, и отправлюсь, — ответил помощник, не отрывая взгляда от высокой старухи, шествующей на противоположной стороне. Поверх ее зипуна был намотан огромный платок.

— Что же здесь опасного? — на всякий случай возразил Тернов. — Вам эта старуха не нравится? Думаете, социалистка?

— Сейчас ни в чем нельзя быть уверенным, — философски заметил Лапочкин. — А под платком она что-то скрывает.

— Не бомбу же!

— А вот сейчас и узнаем!

Лапочкин бросился наперерез старухе, та встала как вкопанная. Запыхавшийся Лапочкин развел руки. Вид его не предвещал ничего хорошего.

— Куда идешь, голубушка?

— А вам-то какое дело? — нависнув над невысоким Лапочкиным, каланча в зипуне сверкнула узкими глазами.

— Грубить не надо, милая, — зловеще рыкнул Лапочкин. — Не буди во мне зверя. Что за пазухой?

— Лучше бы бомбистов ловили, — съязвила старуха, — а не к бабам вязались.

Подоспевший к помощнику Тернов вспыхнул.

— Будешь артачиться, отправлю в кутузку, — пообещал он.

— Я видел, милочка, как ты выскользнула из дома да по сторонам озиралась, — добавил Лапочкин, — еще издали приметил. Быстро показывай, что несешь? Краденое?

— А если я не хочу? — упрямствовала старуха. — К приличной даме приставать в темное время… Я вам что, проститутка?

— Последний раз предупреждаю, — возвысил голос Тернов.

— Неужели прямо здесь раздевать будете? — оскалилась вредная баба, но платок распахнула сама и вытащила из-за пазухи пакет.

Лапочкин было дернулся, но потом все-гаки с опаской дотронулся до тряпки с неизвестным содержимым и сразу понял, что взрывного устройства или чего-нибудь, что напоминало бы о бомбе или динамите, в пакете нет.

Баба криво ухмыльнулась. Лапочкин развернул тряпку и увидел разорванные куски газет.

— Что это? — Тернов с брезгливой миной поднял двумя пальцами один обрывок и помахал им. — И это все?

Баба распахнула и зипун, потрясла полы.

— Зачем же ты в такой поздний час с рваными газетами разгуливаешь? — злобно спросил Лапочкин, ткнув сверток бабе.

— А мусор выношу. — Она вновь запахнулась. — Чего еще?

— Мусор — за пазухой? — не отступал Лапочкин от старухи, из-за которой так обмишурился перед начальником. — И куда же ты его выносишь? Почему не в помойное ведро? Почему не в мусорную кучу на заднем дворе? А мчишься с ним по порядочной улице?

— За мусор в дворовой куче денег никто не платит. — Высокая старуха смело двинулась прямо на маленького Лапочкина. — Не мешайте, я опаздываю.

— Куда же ты опаздываешь, злыдня? — Лапочкин, подогреваемый ухмылкой начальника, упорствовал. — И кто это тебе за такую рвань платить будет?

— Если желаете, идем со мной, — баба скорчила игриво-недвусмысленную мину, — чтобы не околеть здесь с холоду. Иду я в теплое местечко — в аптеку.

— А что — в аптеке по ночам мусор покупают? — еще более разозлился Лапочкин.

— Да шутит она, — вступил Тернов, — или не в своем уме.

— Напрасно вы мне не верите. — Старуха обернулась к Тернову. — Я не шучу. Принесу эти газетки, а обещал заплатить брат аптекарши. Если, конечно, вернулся с вечера этих… как их… вегетаринцев, виагриан…

— Вагнерианцев? — подсказал Тернов.

— Вот-вот, как вы сказали, барин, — с досадой махнула рукой баба.

— А как фамилия покупателя мусора? — отступил в сторону Лапочкин.

Баба уже обогнула его, но обернулась и крикнула:

— Его фамилия — Лиркин!

Глава 14

Легкая улыбка играла на губах Эльзы Куприянской — Самсон Шалопаев, преисполненный счастливого ликования, ощущал, как нежная ее ручка гладит его щеку. На глаза юноши набежали сле, неужели весь кошмар его жизни позади? Неужели его дорогая тайная жена нашлась? Он начал целовать маленькие пальчики, затем притянул возлюбленную к себе и прижал к груди. О мгновение счастья! Но всего лишь одно! В следующее он понял с ужасом, что обнимаемая им женщина — не Эльза!

Открыв глаза, Самсон оттолкнул от себя самозванку, которая, подобно Венере, дышала соблазном, — над ним склонялась лукавая госпожа Май.

— Вы… Здесь? Простите, — залепетал Самсон, оглядывая сидевшую на краю его постели владелицу журнала «Флирт» и одновременно обеими руками подтягивая одеяло под самый подбородок.