— Привет! — Кирсанов призывно взмахнул рукой, заметив появившегося на берегу Федечку.
Он уже доплыл до мелководья и сейчас уверенно стоял на ногах. Ранним утром Иван не стал никого будить. Проснувшись и почувствовав себя в высшей мере отвратительно, он бегом направился к речке, как и научил его новый приятель. Розгин проснулся лишь несколькими минутами позже. Будто почувствовал отсутствие подопечного.
— Здорово. — Федечка остановился возле воды и недовольно покачал головой — Ты напрасно один сюда…
Волнение, охватившее его в первые минуты, когда он заметил, что Ивана нет в комнате, отступило. Но тем не менее Федечка считал, что ему необходимо растолковать приятелю ситуацию во всей красе. Мальчику теперь вообще не стоило оставаться без присмотра. Уж больно нехорошая возня началась вокруг его персоны. Пауки, как охарактеризовал недоброжелателей Лавр, наступали.
— Было много кошмаров, — оправдался Кирсанов.
— Во сне?
— Нет. Наяву. Вчера.
Розгин присел на корточки, внимательным взглядом ощупывая сконфуженное лицо Ивана. Мальчик по-прежнему находился по горло в прохладной воде и не спешил выбираться на берег. Теплые солнечные лучи игриво ласкали его пепельно-русые волосы.
— И какие легче река смывает? — на полном серьезе поинтересовался Федечка. — Те, что снятся, или те, что реальные?
— Конечно реальные… — Иван открыто улыбнулся. По его внешнему виду никто бы и не заподозрил, чего пришлось натерпеться пареньку вчера вечером. Не знай Розгин этого наверняка, и сам бы не поверил. Кирсанов разительно переменился. — Нырнул — как в прорубь. И кошмары уже там… — он взмахнул рукой, указывая куда-то вниз по течению, — внизу…
Федечка поднялся на ноги. За эмоциональный вопрос по отношению к Ивану можно было не беспокоиться. Мальчик действительно вел себя вполне естественно. А ведь вчера этот вопрос немало волновал Розгина. Полночи он проворочался в постели, прикидывая, какова будет реакция Кирсанова при пробуждении.
— Тогда давай-ка назад, — решительно, но по-дружески скомандовал Розгин. — Сегодня объявлена ранняя побудка.
— Чего вдруг?
Иван не стал с ним спорить. Он резво выбрался на берег и вытерся захваченным полотенцем. Тело его слегка подрагивало от холода, но это быстро прошло. Он счастливо улыбался, слушая объяснения Федечки.
— Военное положение, — вещал тот. — Могут без завтрака оставить.
— А я ужасно хочу чего-нибудь съесть, — признался Кирсанов, натягивая шорты и майку. — У меня желудок слипся.
— Ничего удивительного, — хмыкнул Федечка. — Его мыли из брандспойта…
Он посчитал, что не стоит скрывать истину от Ивана. Парень достаточно взрослый, чтобы иметь представление об истинном положении вещей. Правда, не очень приятном для него. Ребята уже устремились в обратном направлении и, помогая друг другу, карабкались на высокий откос.
— Зачем?
— Из-за отравления.
Кирсанов мучительно поморщился, припоминая события вчерашнего вечера. Память высвечивала далеко не все, но некоторые отрывки Иван хорошо помнил.
— Водитель случайной машины дал мне таблетку, — сообщил он Федечке.
Тот отрицательно помотал головой:
— Машина не была случайной. И водитель с таблетками, скорее всего, не случайный.
Иван остановился, оказавшись на вершине откоса, и перевел дыхание. Лицо его уже не было таким светлым и улыбчивым, как после бодрящих водных процедур. Уголки мальчишеских губ грустно опустились к подбородку, а в глазах отразилась неподдельная печаль.
— Все-все подстроили? — уточнил он, глядя на Федечку. — И все — не случайно?
— Ага.
Кирсанов не спешил продолжать путь, даже после того, как Розгин двинулся дальше. Он запрокинул голову вверх и окинул взглядом чистый небесный купол без единого мрачного облачка.
— Это очень жестоко, — вынес он свое собственное резюме.
Федечка тоже был вынужден остановиться и вернуться к разочарованному в жизни и в людях мальчику. Он слегка пихнул его кулаком в плечо, желая приободрить.
— Пойдем. Не расстраивайся. Такой уж нам мир достался…
— Неправда. — Кирсанов покачал головой. — Мир не может быть таким.
— Очень даже может.
— Нет. — Иван не столько спорил со своим оппонентом, сколько с самим с собой. Он продолжал таращиться в небо. — Жестокость разрушает. А мир — он целый. Ну, ты оглянись, Федечка. Целый же мир!
Федечка невольно оглянулся под действием такого убедительного словесного напора. По большому счету, в словах Кирсанова была истина. С точки зрения логики. Но как же порой в мире много алогичного. С этим тоже приходилось считаться. Однако Федечка еще не был таким уж крупным знатоком в жизненных вопросах. То же самое относилось и к Ивану.
— Пока — да, — неуверенно буркнул Розгин.
— Всегда — да, — пришел к решению Кирсанов и энергично встряхнул головой. Теперь он уже не искал ответа на свои вопросы под облаками. — Пойдем! Кушать хочется…
— Уже иду…
Иван первым зашагал в направлении дачи, но, заметив, что за ним никто не следует, немного растерянно оглянулся. Его недавний душевный настрой, как по цепочке, передался Федечке. Теперь уже тот в задумчивости изучал небосклон, стоя на месте и задрав подбородок кверху.
Окатив из шланга служебную «Волгу», Николай перевел мощную струю на стоящий по соседству пыльный «фольксваген». Парень просто не мог допустить такого непрезентабельного вида авто. Машина всегда должна находиться в идеальном состоянии, чтобы глаз радовала. Так, во всяком случае, думал водитель Лаврикова.
