Тайна озера Золотого. Книга 1 - [13]

Камни стали черными, снег густо посерел, а мороз набрал силу. Наступало время ночи.

В горах темнело стремительно, однако, Прокопий не торопился. Будто забыл, что надо отыскать карабин-кормилец, выйти на лыжи, встретиться с братом.

Он присел на корточки. Достал кисет с махоркой. Дрожащими руками едва скрутил цигарку и жадно затянулся, выпустив сизое облако. Стараясь больше не думать о волке, Прокопий усердно курил, вдыхал крепкий дым и напрягал память, вспоминая запланированные на ближайшее время дела, поездки… Курил и думал, а глаза бегали от скалы к скале, от камня к камню, всматривались, ожидая увидеть знакомый силуэт или немигающие желто-зеленые огоньки.

Уже в полной темноте Прокопий, наконец, спустился до той скалы в виде клина, где разошлись два волчьих следа. И когда среди стволов замелькал огонь костра, Прокопия вдруг охватила страшная усталость.

– Ты че все головой вертишь-то, Проша!? – услышал он Федора.

– Здесь заночуем?

– Здесь так здесь…

И не произнеся больше ни слова, братья стали готовить ночлег. Прокопий оставался хмурым, он изо всех сил старался не смотреть в темноту леса.

* * *

– …Поля! Полюшка! Полинка, где ты!? – Прокопий начал звать дочь еще в избе, с тем и вышел на крыльцо. – Полюшка!? А-у! – в одной руке он держал пайву, в другой белое, только что выструганное из елки весло, похожее на огромный лист черемухи.

Оставив пайву с веслом на крылечке, Прокопий направился в амбар за сетью, продолжая звать дочь ласково и негромко. Он знал, что она сидит в конуре у Ветки и возится с ее щенками. И действительно, Полинка припала к щелочке и, затаив дыхание, наблюдала за отцом.

– Полюшка!.. – продолжал он звать дочь уже из амбара.

Прокопий так полюбил эту девчушку, что больше всех тосковал по ней, когда уходил в тайгу. И возвращаясь, всегда приносил дочери гостинцы то от лисички, то от зайчика, то от бурундучка… Полинка платила отцу тем же. Лучше, чем ее папка никого не было на свете. Конечно, Дарья в глубине души завидовала мужу, но с другой стороны, дочь своим ожиданием «папки» помогала ему, торопила домой, спасала от напастей, делала его жизнь светлее и радостнее. А она, мать, всегда рядом, либо у печки, либо во дворе.

Глядя, как Полинка ждет отца из леса, а дождавшись, не отходит от него ни на шаг, вызывая у того восторг и умиление, Дарья благодарила судьбу и усердно молилась на мутные иконки. Она, наконец, приобрела душевный покой и была попросту счастлива.

Особенно было забавно наблюдать, как отец приучает маленькую дочь к своим охотничьим пристрастиям. Вместе они пыхтели, отдувались, охали и охали, когда крутили ручку тяжелого чугунного круга, катая дробь. Сопели, высунув языки, вставляя пыжи в заряженные патроны. А что говорить о чистке и смазке оружия, капканов, починке сетей… Прокопий поощрял Полинку, хвалил, терпеливо объяснял, позволял делать самые ответственные операции в подготовке боеприпасов…

– Полюшка, что-то я забыл, сколько нужно мерок-то на двенадцатый калибр под дробь третьего номера, а?.. – серьезно спросит Прокопий и взглянет на дочь. И та, без запинки, не отрываясь от дела, четко отвечала, сколько и какой лучше порох, дымный или бездымный, да какой пыж проложить между порохом и дробью, и так далее, и тому подобное.

Дарья, слушая их диалоги из-за печки, качала головой и с жалостью смотрела на Бориску, который тоже наблюдал за отцом и сестрой. Мальчика не пускали в эту интереснейшую игру, ему было завидно, и он тяжело переживал. Пробовал плакать, реветь, даже закатывал истерики, но было напрасно. Отец категорически не подпускал маленького проказника к столу с разложенными боеприпасами.

Мать с отцом, да и старшие братья строго приглядывали за Бориской, то и дело отбирали у него то спички, то порох, непонятно откуда взявшийся, то заряженные патроны… Находили тайнички, куда тот все это прятал. Того и гляди, не то спалит, не то взорвет избу. А вот девочка, есть девочка… И Дарья с любовью и покоем смотрела на колдующих за столом отца с дочерью

Полинка не могла оторваться от своего важного занятия. Она следила, чтобы все щенки поровну насосались молочка у Ветки, их мамы. Она с интересом смотрела, как эти пепельные, неуклюжие, мохнатые комочки с тупыми мордочками, тонко пища, тычутся в Веткин живот. Одни из них найдя сосок, начинали жадно его дергать, мокро причмокивая. Они широко расставляли свои лапки, не подпуская менее проворных. Вот тут-то и вмешивалась Полинка. Она осторожно брала такого наглеца, отрывала от соска и ставила в очередь за более спокойными и послушными.

Она устала. Все щенки были похожи друг на дружку, девочка давно их всех перепутала, и уже не знала, кто из них поел, а кто нет…

Когда Полинка услышала, что отец ее зовет, то прильнула к щелочке и стала наблюдать за ним. Она даже попыталась несколько раз пискнуть как щенки. Ей нравилось, что она может видеть всех, а ее никто.

Она помнила, что сегодня они с папкой должны пойти на Ближнее озеро. Свою маленькую пайвочку на две взрослые пригоршни она давно приготовила. Полинка любила плавать с папкой в лодке и доставать из сетки скользких, холодных и страшно колючих окуньков с красненькими крылышками на брюшках.