Тайфун - [98]

— Господи! Спаси и помилуй моего сына!

Открылась дверь, из операционной выкатили каталку, на которой лежал человек под белой простыней. Кхоан вскочил и бросился к каталке.

— Что с моим сыном? Он умер?!

Один из санитаров спокойно ответил:

— Успокойтесь, это не ваш сын, это человек, который отдал кровь, чтобы спасти вашего сына.

И они покатили каталку дальше, переговариваясь друг с другом.

— Вот настоящий коммунист, — воскликнул один восхищенно, — дважды за день не пожалел своей крови ради спасения чужих для него людей!

Кхоан вздрогнул, как от удара: его сыну влили кровь коммуниста, католику — кровь безбожника! Теперь Хюи обязательно умрет. Даже если жить останется, и тело, и душа, заразившись от антихриста, несомненно погибнут!..

Он кинулся к двери операционной и начал барабанить в нее. Чьи-то сильные руки обхватили его сзади за плечи, отвели назад, посадили на скамейку. Но Кхоан снова кинулся, уже на больничный двор, с криком:

— Где отец Тап?.. Он здесь лечится, мне нужно его срочно видеть! Помогите мне, люди!

Какой-то санитар отвел его в палату отца Тапа. Тот еще не спал. Он сидел у настольной лампы и читал книгу, написанную на ханване[20].

— Святой отец, помогите! — Кхоан упал перед старцем на колени. — Моему сыну влили кровь коммуниста.

— Успокойся, сын мой, — отвечал отец Тап, — кровь коммуниста ничем не отличается от моей или твоей. Они спасли тебе ребенка, и ты должен быть им благодарен за это. Да и не только за это. Скажи-ка, кто выгнал с нашей земли французов, кто дал тебе землю после аграрной реформы, кто привез твоего сына в больницу? Разве не коммунисты? Они помогали и помогают тебе, чем могут, а ты боишься, что с твоим сыном случится беда от крови, спасшей ему жизнь и тебе вернувшей ребенка! Подумай как следует над моими словами, и ты будешь согласен со мной.

В смущении Кхоан низко опустил седую голову.

13

День клонился к вечеру. Море лениво катило на пологий берег ласковые волны. Косые лучи заходящего солнца залили край неба багрянцем.

Выонг зажег новую, недавно купленную лампу, и Ай принялась накрывать на стол. Сегодня у них в гостях Тиеп. Сейчас он бродит по отмели, — ему вздумалось поохотиться на чирков, обещал доставить их к ужину.

Вытащить отшельника Тиепа из дому было дело нелегкое. Потеряв родных и близких, он замкнулся, жил одной работой, отдавая ей все силы, и приходил домой только спать. В гости не любил ходить — слишком больно вспоминать о тех временах, когда и у него были дом и семья, тепло и уют и жил в счастье. Но сегодня Тиеп принял приглашение молодой семьи, он и впрямь любил Выонга и не мог отказаться, обидеть друга.

Тиеп пришел и принес чирков, уже зажаренных, как обещал. Готовить он умел отлично, ему могла позавидовать даже Ай. Выонг с женой были так рады встретить дорогого гостя! На середину комнаты выдвинули топчан, превратив его в стол, Ай поставила большое блюдо с вареным рисом, жареных чирков, вареные овощи, приправы. Перекидываясь веселыми шутками, уселись втроем, и тут Ай проговорила:

— Странно, почему нет Нян, ведь обещала прийти…

Сердце у Тиепа неожиданно встрепенулось. Если бы ему сказали, что будет Нян, он, вероятно, не пришел бы, потому что не знал, как вести себя после всех событий, происшедших на свадьбе и позже в милиции. Он помнил только безумное, злобное выражение на лице Нян, когда та поднялась на крыльцо и протянула вперед руки, словно собираясь схватить его за ворот рубашки. К счастью, Ай больше не упоминала о сестре, и Тиеп успокоился. Очень скоро разговор перешел на дела, волновавшие всех троих.

— Тиеп, все хочу спросить тебя, — начал Выонг, — правда ли, будто отец Куанг прибыл в нашу деревню, не получив официального разрешения властей?

— Это не совсем так, — ответил Тиеп. — Из Байтюнга послали уведомление в уездный комитет о направлении к нам этого священника, и на днях официальное разрешение ему будет дано. Конечно, биография святого отца не ахти какая, но он опытный пастырь, а у нас в деревне большая церковь и много верующих, которым, сами понимаете, нужен умелый поводырь. Помните, как по религиозным праздникам наши люди шли в Куангконг, еще дальше — в Тыонгдонг, так изматывались в пути, пока туда-сюда ходили, что потом уже работать не могли. Так что без священника в нашей деревне нельзя.

— Но как он себя ведет! — возмутился Выонг. — На позволяет людям нормально жить и работать, а мы ничего против него не можем предпринять!

— Все идет нормально, Выонг! Если с места в карьер мы стали бы пресекать его происки, то навлекли бы на себя гнев прихожан, и они встали бы грудью на защиту своего кюре. Но он делает одну ошибку за другой, тем самым играет нам на руку. После того как он отказался исповедовать Хюи, многие перестали ему верить. Особенно возмущен, как я знаю, староста Ням.

— Но ведь кюре продолжает отвлекать людей от работы, устанавливая дни, когда они не имеют права трудиться!

— Думаю, теперь не он будет устанавливать эти дни, а сами прихожане. Когда ты вместе с Ай увлек за собой крестьян, уговорив их убирать рис в праздник, вы многому их научили. И разумные люди пошли за вами, спасли урожай, получили рис на пропитание. Ну а тем, кто вас осуждал, осталось только локти кусать — ведь на другой день пошел дождь, у них рис погиб…